– Снова нервничаешь, – заметил Натэниел. – Вчем дело?

Я покачала головой, посмотрела на ту сторону кровати.Жан-Клод все еще стоял там, но теперь опирался на деревянную стойку, обвив ееруками. Лицо его было спокойно, но я уже сегодня проникла к нему в головудальше обычного, в некоторую особую область.

– Черт, – сказала я.

– Что такое? – спросили одновременно Мика иНатэниел.

– Я знаю, в чем дело.

Они оба посмотрели на меня, но я смотрела на Жан-Клода.

– В тебе.

– Я уже видел твоих мужчин обнаженными, – сказалон тем же любезным закрытым голосом.

– Мы все лежали в постели голые и потные, Анита, –напомнил Натэниел.

– Да, но у вас никогда не было с ним секса. У меня был.

– Жан-Клод кормился от меня, Анита, – сказалМика. – Он у меня больше брал крови, чем у тебя.

Я посмотрела на него:

– Ты хочешь сказать, что дать ему кровь – это то жесамое, что иметь с ним секс?

Он пожал плечами, и лицо его приняло то замкнутое выражение,которое бывало, когда он не знал, какого выражения лица я от него хочу.

– У меня бывал секс, от которого было далеко не такхорошо, как когда Жан-Клод кормится.

– Значит, это был неправильный секс, – сказала я.

Он улыбнулся:

– Я был молод. Потом я научился.

– Это да, – согласилась я и улыбнулась в ответ.

Он поцеловал меня, потом отодвинулся и посмотрел изучающимвзглядом, отодвинулся в сторону – положить запонку на ночной столик, и занялсядругим рукавом, стоя спиной ко мне. Подняв глаза, я обнаружила, что не только яна него смотрю.

Смотрел и Жан-Клод с тем же непроницаемым красивым лицом.Смотрел на нас всех. Да, мы бывали вместе в постели, голые и потные. Черт,иногда в этой куче тел бывали и Ашер, и Джейсон – зависит от того, кто когопоследним кормил. Так чего же это я уставилась на Жан-Клода, который смотрит,как Мика снимает рубашку?

Вдруг меня осенила умная мысль. У меня их вообще-то немного– по поводу моей эмоциональной жизни, во всяком случае.

– Знаю, в чем дело, – сказала я снова.

Все посмотрели на меня. Я коснулась голой спины Мики, носмотрела при этом на Жан-Клода:

– Это из-за того, что мы сегодня сделали с Огюстином.

Жан-Клод сел на угол кровати, все еще держась одной рукой застойку.

– О чем именно ты упоминаешь, ma petite? Мы сегодня сОгюстином сделали многое.

– Я знаю, все считают, будто мы все тискаемся друг сдругом без разбора, но сегодня я впервые увидела, как целуются двое мужчин. Яникогда не видела, чтобы… – У меня пресекся голос. Неужто я еще такоймладенец? Черт побери, я же уже большая! – … никогда не видела раньшеанального секса, тем более между двумя мужчинами. Тем более между моимлюбовником и чужим мужчиной. – Как следует вдохнув, я выдохнула и подошлак краю кровати – чуть ближе к Жан-Клоду. – Ну, я понятно говорю?

– Тебя взволновало то, что ты увидела, – сказалон.

– Погоди-ка. – Я обернулась на голос Натэниела. Онприподнялся на локте на подушках, простыня сбилась на колени, едва прикрываяего, но по лицу было видно, что он этого не замечает. – Что тычувствовала, когда Жан-Клод целовал Огги?

Я открыла рот, и закрыла, потому что не знала ответа. А чтоя чувствовала?

– Ну, я была не против. Это было… интересно.

Но это было не совсем верно. Я уставилась на кровать и сказала:

– Нет, я… это было интересно.

– Интересно – в хорошем смысле или в плохом? –спросил Натэниел.

Я ответила, не поднимая глаз:

– В хорошем.

Кто-то вздохнул – не знаю, кто. Я медленно подняла глаза, иникто не смотрел на меня с укором – будто я что-то ужасное сказала. Не знаю,почему я решила, будто кому-нибудь из присутствующих может не понравиться, чтоя с удовольствием смотрела, как Жан-Клод целуется с другим мужчиной, но так яподумала. И ждала, чтобы кто-нибудь сказал, что мне должно быть стыдно. Я видела,как мой любимый целуется с другим мужчиной, и не только не ужаснулась, но мнепонравилось. Это плохо? Я ждала такого ощущения, но его не было. Наоборот, всеказалось правильным, словно всю жизнь я ждала, чтобы это произошло. Казалосьправильным, как бывают правильными вещи, находящие дорогу прямо к сердцу. И уменя не было нехорошего чувства, когда это происходило. А теперь это менясмущало. Что же меня смущало – чувство вины? Нет, была неловкость, некоторое…стеснение, что ли, но не вина. Так в чем же дело?

Мика тронул меня за руку:

– У тебя на лице столько мыслей… о чем ты думаешь?

– Что у меня нет ощущения стыда, а разве не должнобыть?

– Стыда за что? – не понял он.

– Разве меня не должно возмущать, что Жан-Клод целовалпри мне другого мужчину, чужого?

– И тебя это возмутило?

Я покачала головой:

– В тот момент – нет.

Он улыбнулся несколько неуверенно.

– А теперь это тебя смущает, но почему?

– А тебя не смутило бы на такое смотреть?

Он посмотрел на меня внимательно:

– Анита, мне случалось видеть, как ты занимаешьсясексом с другими мужчинами.

Вдруг мне снова стало тринадцать лет – стыд, смущение,неловкость полная.

– Я думаю, ma petite, он спрашивает, что тычувствовала, когда смотрела на нас с Огюстином.

Я бросила на него взгляд, радостный, что он мне помог, нонедовольный – что ему пришлось мне помогать.

– Тебя это смутило? – спросил Мика.

Я покачала головой:

– Нет, это было очень интересно. Мы его сделали. Мы имзавладели. Это было… – У меня дыхание прервалось дрожью. – Это былприлив адреналина, сила, секс – все вместе.

– Тогда все в порядке, – сказал Мика. – Нестыдись, что тебе не было стыдно.

Черт, я же именно это и делала.

– Теперь, когда ты сказал вслух, это звучит простоглупо.

Он обнял меня, и я прижалась к теплоте его тела.

– Это не глупо, Анита. Чувства не бывают глупыми, онитолько иногда заставляют нас чувствовать себя глупцами.

Я отодвинулась, посмотрела ему в лицо.

– Тебя все устраивает, что мы сегодня делали. Ты недумаешь, что это было зло или что-то в этом роде.

Он чуть пощекотал меня под подбородком.