Северина продолжила тараторить, а у меня в голове билась, словно пойманная в клетку птица, одна-единственная мысль: назовет имя своей избранницы.

Я даже невольно на себя разозлилась. Дура ты, Яна! Абсолютная круглая дура! Сколько ты с ним знакома? Всего ничего. Да и то знакома — громко сказано. Вон Козлову потребовался не один месяц, чтобы заманить тебя в свои сети. А с рыжим-бесстыжим (бесстыжим, потому что Рассарх продолжал делать вид, что я для него пустое место) достаточно было лишь раз поцеловаться.

И все, пропала.

Может, он сам из русалочьего рода?

— Мари-и-и, с тобой все в порядке? Ты сегодня какая-то… не такая, — снова попыталась достучаться до меня Северина.

— Прости. — Я встрепенулась. — Не выспалась, видимо.

— Ну так что скажешь? Пойдем в «Дрынные окорока»?

— Куда-куда? — не поняла я.

— Ну в таверну, о которой я тебе только что рассказывала. Там очень вкусно готовят мясо, а пиво с травами — мм… закачаешься.

Я неуверенно пожала плечами:

— Попробую отпроситься.

— Не попробуешь, а обязательно отпросись! В конце концов, тебе ведь тоже положен выходной.

Я уже и забыла, что это за роскошь такая — вечер с подругами за бокальчиком вина. Ну или вот за кружкой пива с травами. И пусть «Драные окорока» — заведение не с самым завлекательным названием, но предложение провести время с Севериной и другими девочками было очень заманчивым. Так хотелось немного отвлечься, расслабиться.

К счастью, де Мартен согласился меня отпустить. Выглядел слегка недовольным, но артачиться не стал. Только лишь, уже когда уходила, с прической и принаряженная, резко сказал:

— Не задерживайся, Мари! Завтра я завтракаю с герцогиней де Вир. Будешь меня сопровождать.

— Как будет угодно вашему сиятельству, — дежурно отозвалась я, изобразила короткий реверанс и поспешила убраться, пока де Мартен не передумал меня отпускать.

Покидали дворец шумной гурьбой, шутя, смеясь и предвкушая веселый вечер. Девочки принялись было обсуждать невест и грядущий бал, а за ним и пышную королевскую свадьбу, но Северина, лишь раз взглянув на меня, как будто все поняла.

Вскинула руки и громко произнесла:

— Все, хватит! Они и так уже мне снятся со своими заскоками и выкрутасами. Вот как поступим: та из нас, которая назовет имя какой-нибудь из невест или произнесет хотя бы слово, связанное с отбором, оплачивает счет!

Помощницы шутливой угрозой прониклись, и тема отбора была закрыта. До таверны добрались быстро — время за веселыми разговорами летело незаметно. Заведение оказалось очень уютным и приятным. Этакий ресторанчик с террасой, весь отделанный деревом, с яркими акцентами в виде ковровых дорожек. Стены, длинные лавки и стойку, за которой нас встречала хозяйка заведения — улыбчивая розовощекая нэйла, украшала замысловатая резьба. На окнах были бордовые шторки, а на столах белели скатерти.

На улице уже смеркалось, но в «Окороках» сумрачно не было — из-за обилия светильников на стенах, в которых были заточены оранжевые лепестки пламени.

— Симпатичное место, — заметила я, опускаясь на лавку возле открытого окна.

— Сейчас ты попробуешь их пиво, и таверна покажется тебе еще более симпатичной. А жизнь в целом — сказкой, — заверила меня Северина.

Сказка — это хорошо. Главное, чтобы не страшная. Расслабиться мне и правда не помешает. Поэтому я с энтузиазмом подтянула к себе кружку с пивом и, чокнувшись с подругами, отхлебнула немного хмельного напитка.

— Мм, какое вкусное, — аж зажмурилась от удовольствия и услышала у себя за спиной подозрительно знакомый голос:

— Дамы! Я вынужден похитить у вас эту красавицу.

Вскинув взгляд, увидела возвышающегося надо мной солдата.

— А с чего ты решил, что красавица желает быть похищенной?

— Даже если и не желает, то очень скоро у нее это желание появится. — Рас протянул мне руку и улыбнулся, заглядывая в глаза. — Ты ведь не откажешься от самого лучшего свидания в своей жизни, Мари?

— Какой самоуверенный! — хмыкнула я. — Откуда вообще узнал, что я буду в «Драных окороках»?

— В «Дрынных», — хихикнула Руни, сидевшая слева от меня.

Я заметила, как Северина, покраснев, отвела взгляд, и все поняла.

— Предательница, — сощурилась грозно.

— Меня заставили, — замахала она руками.

— Не заставили, а настойчиво попросили, — поправил ее Рас, продолжая протягивать мне руку и улыбаться со свойственным немногим мужчинам магнетическим обаянием, устоять перед которым у слабого пола просто не было шансов.

А я порой бываю очень, очень слабой. А еще падкой и податливой. Да и вообще, что-то мне подсказывало, что этот упрямец все равно не отстанет.

А упрямец тем временем галантно коснулся губами моей руки, ознаменовав поцелуем мою полную капитуляцию и свою сокрушительную победу.

— Ну так что, Мари, как насчет самого незабываемого вечера в твоей жизни?

— И тебе совсем не совестно? — Вложив руку в раскрытую ладонь Раса, я юркнула в экипаж и уронила себя на мягкое сиденье рядом с плетеной корзиной, из которой торчало узкое горлышко бутылки. — Оставил девушку без ужина и без общения с подругами.

— Обещаю, Мари, от голода ты не умрешь. Как и от недостатка внимания. — Солдат устроился напротив, гипнотизируя меня взглядом удава (очень, к слову, обаятельного и привлекательного), которому явно не терпелось задушить беззащитного пушного зверька в своих объятиях.

Беззащитным зверьком для Раса была я. Очень и очень желанным. Это отчетливо читалось в его взгляде.

— В последнем даже не сомневаюсь. Скорее мне грозит передозировка твоим вниманием, чем его недостаток.

— Поверь, Мари, хорошего много не бывает, — подавшись ко мне, прошептал солдат и снова откинулся на спинку сиденья, постучав кулаком по крыше кареты.

Экипаж тронулся и покатил по тихой мощеной улочке, а я невольно залюбовалась своим «похитителем». Сегодня на нем была не солдатская форма, а простая рубашка и брюки, заправленные в ботфорты. Темные волосы аккуратно зачесаны назад, на лице ни намека на щетину — одна лишь обаятельная улыбка. В серых глазах (в отличие от чьих-то ледяных голубых) нет ни капли холода, они искрятся весельем, а может, в них просто так причудливо отражаются отблески закатного солнца.

Хорошо, что попросила Ансани уложить мне волосы и надела нарядное платье из легкой бирюзовой ткани, отделанное кружевными воланами, иначе бы чувствовала себя рядом с ним простушкой-крестьянкой. Взгляд солдата то и дело соскальзывал на мои открытые плечи, после чего устремлялся дальше, а вернее, ниже.