...Алена Зверева жила в деревне с милымназванием Гоптево. Ее родители сдавали на лето дом семье декана одного измосковских вузов. У институтского начальника Всеволода Андреевича была дочьСвета, больная церебральным параличом. С девочкой не хотели играть сверстники,ее дразнили, а деревенские дети закидывали ее шишками. Света была единственнымребенком декана, и он очень ее любил. Алена оказалась жалостливой девочкой –сначала она стала играть со Светой по собственной инициативе, а потом КарелияСергеевна, деканша, решила купить подружку для своей дочери. Она пообещалаАлене:

– Будешь находиться со Светочкой четыре часа вдень, получишь вечером рубль, к концу лета наберется приличная сумма.

– Не надо, – покраснела Зверева, – я бесплатнос ней посижу.

Целое лето девочки провели вместе. Аленапривязалась к Свете, а та смотрела на подругу, как на божество. КарелияСергеевна и Всеволод Андреевич не могли нарадоваться на свою дочь. Света сталасмеяться, проявлять интерес к учебе и попросила осенью отдать ее в обычнуюшколу.

Карелия поговорила с мамой Алены и в концеавгуста увезла в столицу обеих девочек. Алена пошла в один класс со Светланой иумудрилась сделать так, что все дети стали помогать инвалиду. Свету носили наруках по лестницам, поддерживали на уроках, даже на дискотеке всегда находилсямальчик, который танцевал с плохо двигающейся девочкой. Света окончиладесятилетку, они с Аленой поступили в институт на факультет к папе-декану, итам ситуация повторилась. Можете не верить, но девочка, которая с трудом ходилапри помощи двух палок и при каждом случае усаживалась в кресло на колесах, быласамой популярной студенткой с тьмой кавалеров.

Лето подруги традиционно проводили в деревне.Как-то раз Алена поехала на велосипеде в гоптевский магазин. Она повернула набоковую дорожку и наскочила на симпатичного парня, выбежавшего из кустов. Онсвалился в овраг, перепугавшаяся Алена бросилась к пострадавшему – вот так исостоялось знакомство Алены и Павла. Любовь вспыхнула мгновенно. Через неделюЗверева объявила о предстоящей свадьбе. Она слезно попросила ВсеволодаАндреевича пристроить Пашу к себе на факультет. Разве мог декан отказатьподруге любимой дочери?

Брыкин получил проходной балл и оказался настуденческой скамье. Сыграли свадьбу, молодые поехали в путешествие по Волге.Но на теплоходе у Алены случился приступ аллергии, ее поместили в какую-топровинциальную больницу, и девушка скончалась...

Гриша замолчал.

– Ужасная история, – пробормотала я. – И вродея уже где-то слышала про деревню Гоптево. Кто-то о ней упоминал.

– Это рязанское направление, километровдвадцать от Москвы, бабушка Павла там жила, – уточнил Гриша. – Вот как в жизнибывает! Пашка поселился у бабушки, когда из Африки вернулся, в школу наэлектричке мотался. По два часа на дорогу тратил в один конец – сначала встолицу прикатывал, потом на метро сорок минут, и еще столько же на автобусе.Да не в этом суть! Алену-то он не сразу встретил, а ведь рядом жили.

– Ваша школа была эксклюзивной? – удивилась я.

– Да нет, совсем обычной, без приставки «спец»и без углубленного изучения предметов. В классе сорок человек, и учителя не излучших, – пожал плечами Григорий. – О директрисе, пожалуй, я умолчу, она завзятку все могла сделать.

– Странно, что родители-дипломаты выбралитакую школу для своего сына, – вырвалось у меня, – и ездить пришлось на крайсвета, и учителя не очень. А почему Паша не жил в квартире родителей?

– Я же говорил, они погибли, и жилплощадьотошла к МИДу.

– Но до их смерти?

– Не знаю, – равнодушно ответил Селезнев. –Может, отец и мать не хотели его оставлять без присмотра. Да и какое это нынчеимеет значение?

Я заморгала. Порой сегодняшние загадкипрорастают из прошлого. Внезапно я вспомнила жаркое лето и мамину домработницуГалю, которая попросила меня, тогда второклассницу:

– Пожалуйста, уничтожь сорняки у дорожки, онифлоксы душат.

Я пошла исполнять поручение, порезала палец отраву и решила облегчить процесс прополки. Взяла большие ножницы, состригласорняки и отрапортовала о выполнении задания.

– Эх ты, лентяйка, – укорила меня Галя. –Корешки-то остались, новая поросль быстро заколосится.

Вот так и с тайнами. Кое-какие проклевываютсячерез двадцать лет, несмотря на то что «ботву» срезали...

– Пойду, – встал Григорий, – спасибо забутерброд.

Я не успела попрощаться с Селезневым, потомучто в кармане ожил сотовый телефон.

– Слушай внимательно, – сказала Косарь, –первая жена Павла Алена Зверева скончалась от аллергического шока. Ее сняли стуристического теплохода где-то под Астраханью, повезли в больницу, но не успелидоставить живой.

– Точно? – осторожно спросила я, глядя, какСелезнев выходит из кухни.

– Да, – ответила Косарь. – В документе четкосказано: неправильное применение лекарства.

– Она пила таблетки?

– Дело было давно, – вздохнула Нина, – корабльэкскурсионный, на нем служила одна медсестра с набором первой помощи: бинты,вата, зеленка, аспирин, папазол и марганцовка.

– А на что возникла аллергия?

– Не написано. Может, ее оса ужалила! –предположила Нина.

– Ладно, говори, что еще узнала.

– Второй раз Павел женился через полгода послепохорон Алены на девушке по имени Жанна.

– Быстро, однако!

– Да уж. Наверное, не очень по Зверевойубивался. Жанна скончалась от отека Квинке.

– Опять аллергия?

– Да.

– Слушай, это странно.

– Всякое случается, – хмыкнула Нина.

– Проводили вскрытие?

– На прозекторский стол попали обе: и Алена, иЖанна.

– И каков результат?

– Полнейший ноль. Ничего!

– Ни малейшего следа яда? Или насильственнойсмерти?

– Нет. Хотя есть одна общая деталь.

– Какая?