– Вот-вот, – подхватил Коротков. – И мыдолжны найти этого человека. Во-первых, мы таким образом узнаем, не расходитсяли то, что он рассказал Мельнику, с тем, что он поведал собутыльнику.

– А во-вторых?

Коротков умолк. Настя про себя усмехнулась, угадывая ход егомыслей. Они были дружны много лет, и степень Юркиного самолюбия не была для неесекретом. Конечно же, он хочет доказать Мельнику, что не лыком шит и умеетдобывать информацию, даже если начальник считает ее «безвозвратно утраченной».

– Ты собираешься дать нашему Барину по носу и показатьему, что Баглюк был с ним неискренен?

– Ну, например, – неохотно подтвердил Коротков.

– А еще что?

– А еще… Ты обратила внимание, что Барин орал на меня,смешивал с грязью, но ведь так и не сказал, что конкретно рассказывалжурналист. Кто передал ему пленки, что это был за человек и так далее. Толькохвастался, что сумел все это из него вытянуть. И если я смогу все эти сведенияполучить от собутыльника в обход Барина, то смогу сыграть с нашим хозяином вхорошую игру.

– Юрка!

– Ну что, что? Что ты меня все время останавливаешь? Немогу я ходить в дураках. Не могу и не буду. Надо раз и навсегда показатьБарину, что нельзя устраивать скандалы, не разобравшись. Будет ему урок.

– Ах, так ты еще и лицемер?

– А что такого? – Он пожал плечами. – Хорошийсыщик всегда лицемер. Толку-то от него, если он одну правду говорит.

– Не передергивай, пожалуйста.

Смысл сказанного Коротковым был ей предельно ясен. Получитьту же информацию, что и Мельник, а потом заявить ему, что все начальственныеупреки были несправедливыми, что Юрий успел поговорить с Баглюком и всевыяснить у него, но не счел нужным афишировать это на совещании в присутствиивсего отдела во избежание утечки информации. Дескать, в этом щекотливом делемогут быть замешаны свои, и не годится поднимать такие вопросы публично, надобыло вызвать Короткова одного и спросить.

– Странная ты какая-то сегодня, – внезапно сказалКоротков.

– Почему странная?

– Мало ругаешься. Я-то думал, ты начнешь метать громы имолнии, будешь мне печень выедать за мое мальчишество, а ты молчишь, как будтотебя все устраивает. У тебя что-то случилось?

– Да нет, все в порядке.

– Не ври, Аська, я тебя как облупленную знаю. Тысегодня подозрительно безразличная.

Она помолчала, приоткрыла окно, чтобы вдохнуть прохладноговоздуха.

– Ты прав. Я морально готовлюсь к тому, чтобы совершитьтрусливый поступок.

– На тебя не похоже. Ты никогда не была трусихой.

– Неправда, я всегда очень осторожна.

– Вот именно. Осторожна. Но не труслива. Это двебольшие разницы.

– Ладно, не утешай. Сама все знаю. Юра, мне кажется, яне смогу работать с Мельником.

– Так. Приехали. Ты никак уходить собралась?

– Я думаю в этом направлении, – уклончиво ответилаНастя.

Ей вдруг стало неловко, а намерение уйти из отделапоказалось детским и постыдным.

– Ну что ж, имеешь право. Тебе подполковника надополучать, а должность у тебя майорская. Зачем же пересиживать?

– А тебе самому не надо? – возразила она. –Но ты же не уходишь.

– Мне Колобок обещал повышение. У меня все-таки есть шансстать начальником отделения, а у тебя его нет. Женщину никогда не назначат.

– Так то Колобок. А Мельник тебя ни за что не назначит,особенно после того разноса, который он учинил. И тем более не назначит, еслиты сумеешь доказать ему, что он был не прав. Такие, как Барин, этого непрощают. Лучше покайся, признай ошибки и покажи, что умеешь их исправлять.

– Ни за что!

Он так отчаянно замотал головой, что Настя не сдержалась ифыркнула.

– Пусть я лучше еще похожу в майорах, но публичногоунижения не прощу. Каяться и признавать ошибки – это ваше, женское. А ямужчина.

– И что теперь?

– И ничего. Не буду каяться. Буду доказывать ему, чтоон сам дурак.

– Ну да, будешь ходить опальным, но зато с гордоподнятой головой. Юрочка, это детство, а ты уже большой мальчик.

Коротков тяжело вздохнул и насупился.

– Говорят, генерал договорился с мэром о ежегодномвыделении жилья для работников милиции, – сказал он вдруг, круто меняятему.

Настя поняла, что он имеет в виду. Коротков уже много летбыл очередником управления на улучшение жилищных условий. Очередь давнозастряла и не двигалась с места, но если городские власти все-таки начнут, какобещали, выделять квартиры для сотрудников ГУВД, то у Юры появляется хотькакая-то надежда. И многолетняя работа в одном подразделении может сыгратьздесь немаловажную роль. На Петровке Юрку знают если не все, то почти все, втом числе и члены жилищно-бытовой комиссии, которая занимается распределениемвыделенного жилья. А если он уйдет, то как знать, чем дело обернется. Поэтомуон будет пытаться приноровиться к Мельнику, выстроить определенным образомотношения с ним, но не убежит. А вот она, Настя, хочет убежать. Неужелиподтверждается тезис о том, что материальный достаток приносит не толькокомфорт, но и личную свободу? У нее есть квартира, пусть крошечная, пусть наокраине города, у самой Кольцевой автодороги, но зато своя, и ей вдвоем с мужемтам не тесно. Она не стоит в очереди на получение жилья, и поэтому может себепозволить уйти от начальника, который ей не нравится. А Юрка не может. Он будеттерпеть. И пытаться играть с новым шефом в дурацкие мужские игры.

* * *

В отдел ГАИ они попали как раз в обеденный перерыв. Нужныйим сотрудник был на месте и тут же пригласил Настю и Короткова к общему столу.Кроме обычных американских «трехминутных» супов с лапшой и бутербродов, вцентре стола красовался огромный торт.

– День рождения? – догадался Коротков.

– Бери выше, – весело откликнулся лысоватыйкапитан с перебитым «боксерским» носом. – Проигранное пари.

– А почему торт, а не бутылка? У вас борьба за трезвыйобраз жизни?

– Еще чего! Просто я проиграл пари нашей Светке, а онасладкое любит. Нет, ребята, это просто фантастика! Я до сих пор не верю!

– Да что случилось-то? – спросила Настя. –Из-за чего такой ажиотаж?

– Мою тещу обокрали, – почему-то радостно сообщилкапитан.

– Да уж, – хмыкнул Коротков, – по этомуповоду стоит выпить.

– Ты дослушай сначала, – капитан, судя по всему,ни капли не обиделся. – У нее три дня назад в автобусе вытащили из сумкиденьги и документы. Дома, натурально, плач и стон, потому как и паспорт, ипенсионная книжка, и сберкнижка – короче, все аукнулось. Не говоря уже проналичные деньги, которых тоже было немало. Теща тут же мне на работу звонит исрывающимся голосом требует, чтобы я принял меры. То, что я в ГАИ работаю, а нев уголовном розыске, ее мало волнует, в погонах же, вот и весь сказ. Я ребятамрассказал, все поохали, поахали, на том дело и закончилось. А вечером мнеСветка наша, дознаватель, звонит домой и спрашивает, на каком маршруте тещу моюсделали. Я отвечаю, что на сто третьем автобусе. И Светка мне уверенно такзаявляет: не волнуйся, дескать, Саня, документы подбросят, иди на ближайшую кместу кражи остановку и там ищи. Я как дурак куртку в охапку, вскочил в машинуи помчался на ту остановку, на какую теща указала. Ну и вот, – он широкоулыбнулся. – Валялись под лавочкой. Их в темноте и не видно было. Выпредставляете, цирк какой?