— А мы тут причем?! — почти с отчаянием выкрикнула Клэр, и Мертвая Богиня рассмеялась — негромко, но совсем ненормально, словно вожделенная победа уже кружила ей голову.

— Кто, — выкрикнула Мертвая Богиня, и голос ее загрохотал громче грома, рвущего в клочья небо быстрыми молниями, — кто из Мертвых Богов Сильнее Драконов?! Кто может похвастаться победой над ними?! И кто, — ее голос стал тих и вкрадчив, как шипение змеи, — кто из них может похвастать, что свою силу он получил из рук… Белой Драконицы?

— Что?! — выкрикнул Данкан. Он почти вынырнул из клубка пожирающих его черных щупалец. — Клэр, сожги!..

— Она не может, — холодновато произнесла Мертвая Богиня, презрительно морща губы. — Неужто ты думал, что я допустила бы, чтоб сильный и мощный враг пришел в мой дом? Нет; я долго готовилась к этому моменту!

— Клэр, беги! — кричал Данкан, раздирая черные щупальца, обволакивая его.

Но Клэр не хотела бежать; и отчего-то она себя не чувствовала неловко обнаженной; даже крик Данкана ее не потревожил, когда она уселась на постель Данкана и выпрямилась, словно заняла воображаемый трон.

— Говоришь, Белая Драконица, — хохотнула она, закинув ногу на ногу и вольготно откинувшись назад, опершись на руку. — Надо же! Испоганила легенду?

— Испоганила, — оскалившись, как огрызающаяся собака, рявкнула Богиня. — Я не могла убить тебя; легенда остается легендой, даже если ее лишить сил. Ты забрала бы меня с собой, взорвавшись белой вспышкой. Но запечатать навеки твой рот — это я могла! Поэтому ты не умеешь обращаться. И никогда не сможешь; уж я позаботилась, чтоб снять проклятие было практически невозможно.

— Ты изломала мне всю жизнь, — заметила Клэр злобно. — Я мучаюсь припадками около семи лет.

— Это плата за то, что ты жива, — ответила Мертвая Богиня злобно. — И за все те потери, что я понесла, выкрав тебя и выбросив в иной мир. Но сегодня ты здесь; и я рада, я очень рада, что все сложилось так, как сложилось! Я смогла! Победила! Я сломала Белую Драконицу, и силу я получу из ее рук — это ли не величие! В веках останется мое имя; а о тебе предпочтут забыть.

Она, торжествуя, подняла подбородок и оглядела маленькую фигурку Клэр с нескрываемым презрением.

— Тебе нужен твой Данкан, — звучно произнесла Богиня. — Я знаю. Ты все отдашь за него. Он твоя кровь, твоя плоть, твоя жизнь; вы с ним единое целое. Без него ты погибнешь — так же, как и он без тебя, — но даже смерть Первого Бога не освободит его, потом что Данкан мой. Я связала его; я вырастила его связи. Я ему хозяйка. И только я могу освободить его…

— И дыхание Белой Драконицы! — в муке выкрикнул Данкан. Клэр стрельнула в его сторону глазами — он настырно освобождался он щупалец, которые, казалось, играют с ним, связывая его черными путами. — Сожги тут все! Сожги меня!

— Она не может! — ликуя, ответила Богиня. — Не может! Я сильнее ее! Я позаботилась и об этом! Нет; ты так просто не освободишься, мальчик, — она снова перевела насмешливый взгляд своих мертвых глаз на Клэр и произнесла: — Ты можешь выкупить его, и те несколько дней, которые вы проведете вместе прежде, чем весь мир падет к моим ногам… или же вы оба можете бежать в иной мир. Путь ты знаешь. Это хорошая сделка! Там вы можете быть счастливы долго, и прожить счастливую человеческую жизнь.

В ее голосе слышалась лютая издевка, но Клэр не двинулась ни на волос, н изменила позы, не поморщила губ.

— Взамен, — стервозным голосом равной произнесла она, из-под ресниц глядя на Мертвую Богиню. — Что ты взамен хочешь, мертвое чучело? Я так поняла — этот мир принадлежит сейчас мне, и находится под моей защитой, а ты хочешь отобрать его у меня. Обменять на Данкана. Что ж, равноценный обмен; Данкан стоит целого мира. Но что ты хочешь взамен?

— Нет! — прокричал Данкан, багровея от усилий от и от ярости. — Не смей! Не смей!.. Легенда должна остаться легендой, и если ты действительно Белая Драконица, останься чистой! Не смей…

Клэр игнорировала его крик, и снова глянула на Мертвую Богиню как равная на равную.

— Так что ты хочешь в обмен на Данкана? — небрежно спросила она.

— Конечно, Сорочьи яйца, — ответила та. — Мне они нужны.

— Те самые, что я отбила у Повелителя, — понимающе протянула Клэр.

— У Эрика Черного, — угодливо подсказала Мертвая Богиня. — Теперь они твои. Ты — последний Дракон, что держал их в руках. Ты, только ты, можешь их… отдать. Так гласит Нерушимый Договор.

— Но у меня их нет, — Клэр пожала плечами.

— Конечно, нет, — елейным голосом ответила Богиня. — Они уже у нас… Спрятаны надежно, тебе нипочем не найти. У меня много слуг и много тайных мест в этом мире, — в голосе Мертвой Богини слышалось торжество. — Но тебе и не нужно их трогать больше; просто скажи — я отдаю их тебе, — и все. После этого вы оба уйдете отсюда. Просто произнеси это — «они твои!» — и больше ничего от тебя не требуется! Вы будете свободны, я вас отпущу, а я получу то, что мне хочется…

Клэр зло прищурилась; ярость закипала в ней, раздражая до тошноты горло, и воздух, врывающийся в легкие, казался обжигающе-холодным.

— Боюсь, — развязно и нагло ответила Клэр, — что я не могу сказать этого. Данкан вон против.

Мертвая Богиня брезгливо поморщилась.

— Не слушай этого сосунка, — проговорила она. Ее голос дрожал от жадности и от предвкушения того, к чему она так долго стремилась. — Просто скажи это, и вы уйдете.

— Ты не поняла, мертвое ты чучело, — ответила Клэр, поднимаясь во весь рост. — Я не могу этого сказать. Потому что нету больше никаких яиц. Я их СЪЕЛА!

— Съела?! — повторила в замешательстве и ужасе Мертвая Богиня, и ее зрачки расширились, когда в них отразилась перламутровая белая чешуя и распахнувшиеся в первый раз белые крылья.

— Съела!!!

Последнее слово злобным сокрушительным ревом наполнило комнату. Клэр кричала и кричала, и ей казалось, что вся злость, что копилась в ее душе долгими годами, вся ярость, что жгла ее душу, выходит прочь с этим криком. И этот крик отчего-то становится похож на рев огромного животного, а вместе с ним струя раскаленного добела пламени хлещет вперед, разбиваясь о каменный пол — и о Данкана, пригнувшегося к нему.

Сначала пламя обхватило его фигуру, облизало дочиста от черных мерзких щупалец, рвануло волосы, словно самый крепкий ветер. Затем изумленная Клэр увидела, как Данкан склоняется к своей ноге и просто разгибает стальное кольцо на своей лодыжке, и прочь отбрасывает ставшую мягкой и податливой таковданскую сталь.

Неспешно, словно отмываясь от грязи, поворачивался он в потоке белого пламени, раскаляющем его тело до ослепительного белого света, изящно поворачивая руки так и этак, наблюдая, как хлещущие лепестки пламени вылизывают дочиста его пальцы, сжигая скверну, превращая ее в нежный пепел, в ничто.

От нестерпимо яркого белого света и жара Мертвая Богиня завопила, забившись в самый темный угол, закрывая сгорающее лицо руками, но это не спасло ее; ее нежная прекрасная кожа пошла волдырями, которые вспухали и лопались, и скоро ее вопящий рот расползся, расплавился в белом очищающем пламени, и огонь облизал высохший остов.