— Пятеро! У него, черт его дери, брачный рисунок на все плечо! — рычала Клэр зло, роняя злые слезы. — Мерзавец, подлец!

— Спокойно. Спокойно, — уговаривал Патрик рыдающую Клэр, у которой сердце рвалось от одной мысли о том, что какая-то из этих голозадых вертихвосток может к волосам Данкана прикасаться, не то, что коснуться его тела. — Вы должны быть тверже. Вы должны взять себя в руки. Если вы раскроетесь теперь — вы погубите и себя, и его.

— Похотливая скользкая ящерица!

— Может, уйдем? Может, оставим его здесь? Коль скоро все так обернулось?

Но Клэр отерла слезы, судорожно вздыхая.

— Нет, Патрик, — ответила она, — нет. Мой Данкан — слишком жирная добыча для них. Если не удастся его вернуть — так хоть убить… — Клэр осеклась, словно слова, которые она говорила, обожгли ей горло. — Он хотел, чтобы о нем осталась добрая память…

Вслед за прислужницами, которые, видимо, уже выбивались из сил, исполняя капризы плененного Дракона, Патрик и Клэр взобрались по каменной лестнице в храм. Повсюду горели факелы и фонари — для Мертвого Города здесь было слишком много света.

— Это хорошо, — сказал Патрик. — Это значит, что его глаза еще не умерли!

— Да судя по всему, — рыкнула злая Клэр, — у него еще ничего не умерло…

По запаху розового масла, которое тонким шлейфом тянулось за прислужницами, Патрик и Клэр довольно скоро отыскали комнату, где Мертвые Боги держали Данкана. Впрочем, они и так ее отыскали бы — там было слишком много служанок.

— Ну вот же бесстыжая похотливая ящерица! — ругнулась Клэр в очередной раз, войдя вслед за Патриком в зал. Верный помощник стиснул ее руку, намереваясь удержать девушку, если та вновь вздумает кидаться с кулаками на окружающих, но та, как будто, держала себя в руках.

Данкан устроился с комфортом. Он еще не очень походил на Мертвых Богов, но что-то неуловимое, слишком высокомерное и порочное, уже проскальзывало в глубине его черных глаз. Его черные связи, те, что уже проросли сквозь его тело, были аккуратно сложены за спиной, не в пример остальным Богам, у которых черные щупальца извивались и болтались, вызывая лишь отвращение. Нет; Данкан и тут оставался верен себе, уложив их словно крылья.

Ему откровенно шло быть Темным Властелином — слишком много свободы, слишком много дикой, неукрощенной силы чувствовалось в его расслабленной, казалось бы, позе. Слишком выгодно черный цвет подчеркивал белизну его лица, утонченность его черт.

Он лежал на подушках, как самый богатый падишах самого золотого королевства. Одет Данкан был ярко, так, как любил — в роскошный шелковый халат, весь расшитый шелковыми нитями, украшенный красными и золотыми драконами. Одна из прислужниц осторожно точила его ногти алмазной пилкой, а другая, уложив его голову себе на колени, расчесывала его длинные волосы, водя гребнем медленно-медленно, словно боясь потревожить его сон — а глаза Данкан то и дело прикрывал, словно погружаясь в дрему, и лицо его было расслабленно, словно он и в самом деле спал и не чувствовал, что происходит с его телом.

Но вот присутствие третьей прислужницы говорило как раз об обратном; вовсе он не спал. Стоя на коленях, весьма недвусмысленно склонившись над пахом Дракона, она делала нечто такое, от чего Патрик стыдливо хмыкнул и отвел взгляд, а Клэр едва не взорвалась новыми проклятьями.

— Ах ты, похотливая ящерица…

Прислужница прилежно и умело ласкала член Дракона, помогая себе руками, облизывая его быстрым язычком, и по спокойному лицу Данкана медленно разливалось выражение полного блаженства. Смотреть на это сил у Клэр не было; она отвернулась и порывисто прижалась к Патрику, содрогаясь от рыданий. Измена! Изменил спустя сутки после свадьбы, после клятв и красивых слов о любви! Умом Клэр понимала, что это уже не тот же самый Данкан, который женился на ней, но сердце ее не принимало, не могло принять то, что с ее любимым произошли такие разительные перемены! Зачем ему она, Клэр, если его вполне могут утешить другие? Зачем вообще она, Клэр, сюда пришла?! И нужно ли было продираться сюда, к нему, с таким неистовством, с таким боем, чтобы увидеть все это и понять — Данкан потерян, вероятнее всего — навсегда…

— Неужто он меня забыл? — шептала Клэр, шмыгая покрасневшим от слез носом. — Так скоро?! Его ведь даже не охраняют, посмотри — он свободен, и не пытается уйти, вырваться, улететь! Значит, ему нравится тут.

— Не удивительно, — заметил Парик. — Они вон очень стараются, чтоб это было так.

Их тихие голоса заставили Данкана выйти из блаженного полусна. Он распахнул глаза — как и прежде, яркие и черные, — и внезапно со злостью, почти с мстительным наслаждением оттолкнул ногой ласкающую его девицу.

— Пшла, — грубо рявкнул он, запахивая халат. — Не можешь толком доставить мужчине наслаждение. Неумеха, корова неповоротливая.

Он поднял свою голову с колен девушки, расчесывающей его, и ее столкнул со своего ложа тоже. Третья, что точила его ногти, ускользнула сама, очень вовремя увернувшись из-под грубой руки Данкана.

— Больно, — капризно и сварливо произнес он, с удовольствием наблюдая, как на лице прислужницы с гребнем проступает растерянность, и как она с трудом сдерживает слезы страха. — Все волосы мне спутала и повыдергала. Надоела. Уходи! Позовите кого-нибудь другого, у кого руки растут из положенного места! Неумехи, грубые неотесанные колоды!

Он ухватил подушку и запустил ею вослед уворачивающейся прислужнице; на его красивом лице отразилась мстительная радость оттого, что ему в очередной раз удалось отвергнуть щедрые дары Мертвых Богов и заставить их еще повозиться с ним. Его собственная натура и то, что пытались привить ему мертвые монстры, причудливо слились и породили буквально таки чудовище — эгоистичное, жестокое и капризное. И кажется, этому чудовищу было все равно, кому причинять боль и кого мучить. А испытывать терпение похитителей ему, казалось, доставляло особое удовольствие. Данкан даже расхохотался, зло и озорно, глядя, как меняются в лицах его терпеливые служанки, как их трясет от изнеможения и невозможности сделать что-то дурное ему в ответ, за все его капризы.

Наблюдая все это, Патрик всем телом затрясся от тихого смеха. Прислужницы с печальными лицами заметались, спешно собирая зеркала, гребешки и расчески, которыми до того развлекали капризного господина, а Патрик лишь качнул головой:

— Не-ет, — протянул он со смехом. — Кажется, он не все позабыл.

А вот и ответ, отчего Данкан не бежал из этого места; звякнув, в свете факелов блеснула длинная цепь, тянущаяся от кольца, охватывающего лодыжку Данкана, до самой стены. Переливы пламени отражались в ее звеньях, и Клэр сразу же опознала таковданскую сталь, которую ни сломать, ни прожечь Данкан не мог.

— Весомая причина, чтобы оставаться на месте, — заметил Патрик, проследив за ее взглядом.

Черные глаза Данкана смотрели прямо на Клэр.