Наверное, он был не последним в их странной и сложной иерархии; с первого взгляда он казался просто огромным, выше человеческого роста едва ли не вдвое, и Клэр ощутила даже некое подобие благоговения, рассматривая этого гиганта. Даже не приближаясь к нему, Клэр с Патриком ощутили его мощь, когда его скверна и мерзость коснулась их разумов — но одновременно с ужасом оба они испытали странное, непреодолимое влечение, какое, бывает, охватывает человека, глядящего с огромной высоты вниз. Это влечение ломало, покоряло, заставляло забыть о страхе и кинуться вниз, в объятья смерти, которая казалась самым желанным и самым прекрасным на свете…

— Вот как они заманивают, — шепнул Патрик, утерев мокрый лоб. — Они заставляют возжелать их. Того, что есть в них самого главного — смерти.

— Сейчас он сам возжелает смерти, — агрессивно ответила Клэр, — только не той, к которой привык.

Меж тем Мертвый Бог открыл глаза; видно было, что в своем неестественном сне он провел много времени. Маска, выточенная из черепа какого-то хищного животного, украшенная резьбой, давно разломилась пополам, и одной половины не было — потерялась. Ворот его одежды, сделанный из грубого куска кожи, украшенного золотом, высох и потрескался, серая шерстяная куртка, когда-то наверняка бывшая мягкой, казалось, свалялась до состояния войлока. В его черных волосах и в вороньих перьях, которые свисали на серебряных швензах из его ушей, запуталась многолетняя пыль.

— Подойдите, — велел он, и Клэр с Патриком против воли сделали шаг вперед. — Оденьте меня.

Он вытянул вперед руку, и Клэр увидела, что рукав его куртки за много лет истлел и расползся по швам.

— Сейчас я отошью тебе наряд, — злобно прошипела она.

Казалось, что слова, соскользнувшие с ее губ, были совсем неразличимы, но Мертвый Бог расслышал их. Его мертвые серые глаза вмиг налились чернотой, оголенная рука выбросила черные скользкие щупальца, которыми он, как плетью, хлестанул по Клэр…

Но не попал.

Ловкая, как белка, она увернулась от липких щупалец и рванула вперед, размахивая своей белой чешуйчатой плетью, отбиваясь от тянущихся к ее телу черных связей. Толкнувшись ногой о каменный подлокотник, второй — о колени Мертвого Бога, она враз заскочила ему на грудь, и ее белый перламутровый хлыст тугой петлей стиснул его горло. Его черные щупальца настигли ее, обвили ее тело, стараясь оттащить прочь, но Клэр словно приросла, словно прикипела к чудовищу. Шевелящаяся черная масса, которая должна была причинять ей невыносимые страдания, отпала вдруг, словно усохшие листья с ветвей, и Клэр расхохоталась, сверкая глазами, понимая, что волшебство сорочьих яиц не прошло даром.

— Что, — шипела Клэр, стягивая удавку на его горле сильнее, безо всякого почтения упершись коленом в его плечо, навалившись ему на грудь, словно ловкий маленький демон из тех, кто душат во сне свои жертвы, — отвык за сто лет двигаться? Надо немного разминаться, чтоб быть ловчее, мертвое ты говно…

— Ты нарушаешь договор, — хрипнул Мертвый Бог. — Ты… ты… ты пошатнула оговоренное равновесие. Ты подняла руку на мертвого Бога; в отместку мы можем убить Дракона. Это война… глупая девчонка! Ты хочешь войны?!

— Да я сейчас передавлю вас всех, — рычала Клэр яростно, — и подотрусь вашим договором! Воевать будет не с кем!

От перламутровой чешуи, впившейся в кожу Мертвого Бога, поднимался удушливый дым, пахнущий паленым. Странно — но теперь прикосновения его Клэр были совсем не страшны; то ли белая чешуя сразу подавила все силы чудовища, то ли от Клэр действительно исходило нечто такое, что прикосновения к ней казались Мертвому Богу страшнее и губительнее удавки на шее.

— Что тебе нужно, что тебе нужно, — шипел он, нелепо размахивая руками и таращась налитыми черной мертвой кровью глазами. Он словно нарочно избегал притрагиваться к Клэр, бессмысленно разевая задыхающийся рот и корчась, чувствуя, как отгорает его голова.

— Где мой Данкан? — рычала Клэр, потуже стягивая удавку на горле монстра. — Где, демоны тебя отымей хвостами, мой Дракон? Мой алый Дракон, которого вы стащили прямо с брачного ложа?! С моего брачного ложа, — взревела Клэр, заметив искру понимания в мутных глазах Мертвого Бога. — Вы что, думали, это вам с рук сойдет?!

— Он уже не твой, — шипел Мертвый Бог, корчась. — Даже если ты убьешь меня, ты ничего не изменишь… ничего! Отойди и отпусти меня, если хочешь жить.

— Еще как изменю, — шипела Клэр злобно, кромсая своей удавкой его шею, как хорошим раскаленным ножом. — Я тебе голову сверну и немного утолю свою злость! А жить мне или умереть, не тебе решать!

— Тебя искать станут… и не думаю, что ты сможешь спрятаться, — злорадно выдохнул Мертвый Бог.

— А кто тебе сказал, — рыкнула Клэр, затягивая концы удавки так, что чудовище не могло больше говорить, — что я буду таиться? Не-ет, вы тут все обо мне услышите. Так где Данкан?

— В Центральном Храме Живых, — выдохнул Мертвый Бог через силу. — Он не покинет его, пока не пройдет полное обращение…

— А если покинет?

— Тогда он станет… не Драконом и не человеком…

— Ничего! Мне и такой сойдет!

— Он не согласится, женщина. Он ни за что не согласится. Он разучится летать — Драконы на это не соглашаются. Лучше смерть.

— Об этом я спрошу у него самого!

Клэр уперлась ему в грудь ногой, затягивая удавку так туго, что на серую куртку брызнула нечистая кровь. Пару рывков — и голова Мертвого Бога просто отлетела с обугленной шеи.

— Не слишком ли поспешно? — поинтересовался Патрик. До сих пор он не вмешивался в разговор Клэр и Мертвого Бога и голоса не подавал, словно его тут и не было вовсе. — Он мог рассказать еще что-то…

— Мало их тут шляется? — небрежно заметила Клэр, спрыгивая с конвульсивно содрогающегося огромного тела. — Нужно будет — уж найдем, у кого спросить дорогу!

* * *

Мертвый Бог не солгал, и Патрик оказался прав в своих подозрениях: Данкана очень сильно хотели совратить на свою сторону, при этом не переломав того, что было важного и главного в его душе. Это Клэр поняла, увидев, как на ступенях Храма, указанного Мертвым (теперь во всех смыслах) Богом мелькают прислужницы с пестрыми шелками в руках.

— Этот фанфарон изволит капризничать, — протянула Клэр, припоминая первую их встречу с Данканом. Ее тогда искренне поразил его яркий, броский вид, его приглаженные — волосинка к волосинке, — волосы. — А Мертвые Боги перед ним на задних лапках пляшут. Вон, смотри — тащат черепаховые гребни, и розовое масло… а куда эта толпа голых девок направляется?!

И это было правдой; несколько прислужниц пестрой стайкой спешно взбежали по ступенькам, оправляя на своих молодых телах украшения и воздушные ткани, которые ничего не прикрывали, а лишь соблазнительно подчеркивали их прелести.

— Именно туда, — многозначительно произнес Патрик — и вовремя успел перехватить руку Клэр, рванувшейся было вслед за девицами. Рука у него по-прежнему была сильной, мужской, он сумел остановить ее и затащить в укрытие прежде, чем их заметили. — Туда, госпожа. К нему. Господин Данкан сейчас вряд ли помнит, что женат. А прежде, чем в его жизни появились вы, он был очень… невоздержан и любвеобилен. Пятеро? Да, это обычная его доза на ночь.