С этими словами она устремилась в гостиную и, пробиваясь сквозь толпу гостей, направилась к выходу. Эггертон, поспешив следом, нагнал ее на полпути.

– Послушайте, – схватив ее за плечо, зачастил он, – Таунсенд сказал, что, вернувшись к вам, я могу сдаться на милость Агентства. Сказал, будто…

– Да, разумеется. Таков закон.

Стряхнув с плеча его руку, девушка в гневе обернулась к поспешающему за ними мужу:

– Мы едем или как?

– Едем, едем, – откликнулся Гарви, возмущенно сверкнув покрасневшими, сплошь в кровяных прожилках, глазами. – Но прежде попрощаемся с Ричардсом, и ты скажешь ему, что уехать – идея твоя. Я притворяться, будто мы покидаем компанию по моей вине, не собираюсь, а если тебе не хватает воспитанности, по крайней мере, пожелать хозяину доброй ночи…

Седоволосый, впустивший Эггертона в квартиру, отколовшись от кучки гостей, с широкой улыбкой двинулся к ним.

– Гарви! Дорис! Уже уходите? Но вы ведь еще ничего не видели! – с искренней печалью на пухлом щекастом лице воскликнул он. – Нет, нет, даже не думайте! Вы просто не вправе уйти от меня вот так, в неведении!..

Дорис раскрыла рот, собираясь ответить: вправе, и еще как, черт возьми, – но Гарви поспешил вмешаться.

– Послушай, – в отчаянии заговорил он, – почему бы тебе не продемонстрировать свой сюрприз прямо сейчас? Давай, Джей, мы все уже заждались.

Ричардс задумался. Часть гостей, устало поднявшись на ноги, тоже подтянулась поближе.

– Давай, – загомонили собравшиеся, – показывай! Сколько тянуть-то можно?

Поколебавшись в нерешительности, Ричардс решил уступить.

– Ладно, так уж и быть, – согласился он, понимая, что ожидание и впрямь затянулось.

Усталые, пресытившиеся впечатлениями гости слегка оживились. Не оставляя намерений выдоить из положения все возможное, Ричардс театрально воздел к небу руки.

– Итак, ребята, вот оно! Все за мной! Идемте на задний двор!

– А я-то думал, где он свой сюрприз прячет, – проворчал Гарви. – Пошли, Дорис.

Подхватив жену под руку, он потянул ее за собой через столовую к кухне. Сгрудившись у задней двери, гости толпой высыпали наружу.

Ночь выдалась изрядно холодной. Ежась на ледяном, пронизывающем ветру, дрожа, спотыкаясь, собравшиеся неуверенно спустились по черным ступеням в гиперборейскую мглу. Раздраженно стряхнув с локтя руку мужа, Дорис врезалась плечом в Эггертона, и тот, с трудом продираясь сквозь толпу, поспешил за ней вдоль бетонной дорожки, к ограде, опоясываю щей задний двор.

– Постойте, – поневоле сорвавшись на жалкий, умоляющий тон, заговорил он, – послушайте… значит, Агентство примет меня? Я точно могу на это рассчитывать? Последнее предписание аннулируют?

– Да, так и есть, – устало вздохнула Дорис. – О’кей, если угодно, я сама отвезу вас в Агентство и дам ход вашим бумагам, иначе они застрянут в канцелярии на месяц, а что это значит, вы, думаю, понимаете. Однако вам придется официально вверить Агентству поддержание баланса естественной жизни. По сути, перейти в полную его власть.

– Знаю.

– И в самом деле согласны? – с отстраненным любопытством поинтересовалась Дорис. – От человека вроде вас, признаться, не ожидала.

Эггертон поник головой.

– Таунсенд говорит, – жалобно начал он, – что…

– Мне интересно другое, – оборвала его Дорис. – Почему вы не откликнулись на первый же вызов? Явились бы сразу… и дело с концом.

Эггертон набрал в грудь побольше воздуха, собираясь завести речь о принципах, о концепции свободного общества, о неотъемлемых правах индивидуума и обо всем, что из этого следует, о недопустимости вторжения государства в личную жизнь… но тут Ричардс включил мощные уличные прожекторы, установленные во дворе специально по этому поводу – по случаю торжественной демонстрации всем и каждому его выдающихся достижений.

На миг собравшиеся онемели от изумления, а после все разом, с визгом, толкаясь, бросились прочь со двора. С безумными лицами, не помня себя от ужаса, гости ринулись прямо к забору, проломили ограждавший двор пластиковый штакетник, с грохотом ввалились в соседний двор и высыпали на улицу.

Ошеломленный, не понимающий, что происходит, Ричардс застыл возле своего творения, будто каменный столб. В ослепительном, неестественно ярком свете прожекторов сверхскоростной реактивный транспорт казался воплощением красоты. К этому времени он сформировался, созрел окончательно. Полчаса назад Ричардс, украдкой выскользнув наружу с фонариком, осмотрел его, а затем, трепеща от волнения, срезал корабль с черенка. Отделив плод от породившего его растения, он откатил транспорт к границе двора, наполнил бак топливом, сдвинул в сторону заслонку люка – одним словом, приготовил корабль к взлету.

Между тем на ветвях растения уже набухали бутоны, зародыши новых и новых транспортов в различных стадиях роста. Умелый уход, поливка и удобрения не пропали даром: к концу лета растение обещало принести урожай, по меньшей мере, из дюжины сверхскоростных реактивных транспортов!

На осунувшемся от усталости лице Дорис блеснули слезы.

– Видите? Видите? – с горечью прошептала она и, страдальчески сморщившись, отвернулась. – Он… он просто прекрасен. Взгляните, какой гордый вид! Бедняга Джей… как только он все поймет…

Ричардс, расставив ноги пошире, обвел взглядом опустевший, истоптанный множеством ног двор, разглядел впотьмах Дорис с Эггертоном и нерешительно двинулся к ним.

– Дорис, – с запинкой, отрывисто заговорил он, – в чем дело? Чем я их так напугал?

Внезапно он переменился в лице. Стоило Ричардсу сообразить, кто он такой и почему приглашенные в панике разбежались прочь, все его изумление исчезло, как не бывало, сменившись неприкрытым звериным ужасом… а после на смену ужасу явилась столь же звериная хитрость безумца. Неуклюже развернувшись, Ричардс вперевалку побежал через двор, к кораблю.

С бегущим Эггертон покончил единственным выстрелом в основание черепа. Под пронзительный визг Дорис он один за другим расстрелял и прожекторы.

Двор, тело Ричардса, блестящий металлом транспорт – все вокруг растворилось в студеной тьме. Толчком сбив девушку с ног, Эггертон ткнул ее носом в мокрые холодные листья плюща, обвивающего садовую ограду.

Спустя какое-то время Дорис пришла в чувство. Дрожа, она вжалась спиной в измятые листья, крепко обхватила себя за талию и тупо, точно в трансе, закачалась из стороны в сторону. Постепенно охватившая ее дрожь унялась.

Эггертон, подхватив девушку под локоть, помог ей подняться с земли.

– И все эти годы никто ни о чем не подозревал… такой секрет, а он молчал до последнего!

– С вами все обойдется, – негромко, еле слышно заверила его Дорис. – Агентство откажется от всех обвинений: ведь это вы не позволили ему сбежать.

Едва держась на ногах от усталости и потрясения, она принялась на ощупь искать под ногами оброненную сумочку и сигареты.

– Если бы не ваш выстрел, как знать, когда нам удалось бы настичь его… а это растение? С ним-то что теперь делать? Как быть?

Отыскав сигареты с зажигалкой, Дорис закурила и жадно затянулась табачным дымом. Понемногу глаза