Нил Уоткинс. Это наверняка он. Видимо, у него есть там собственная комната. Или он избавляется от улик. Хотя если так, думаю, он бы действовал тоньше.

Раскатился эхом последний удар колокола, и в церковь зашли последние бабушки. Я решила подождать еще час.

Снегопад превратился в медленно кружащиеся снежинки, но насыпало почти по колено. Мои ноги давным-давно заледенели.

К тому же я прекрасно понимала, как выглядит мое лицо. Помчавшись накануне на помощь Анне, я не успела об этом задуматься. Но теперь чувствовала, как меня разглядывают прохожие.

Щеку располосовал шрам, как у Франкенштейна, отек немного спал, но лицо по-прежнему было черно-багрового цвета, с несколькими желтыми пятнами для разнообразия. С подобным не справится никакая косметика. Я пониже надвинула шляпу и высоко замотала шарф, так что остались видны только глаза.

Один час. А потом я пойду домой и попрошу миссис Кэмпбелл приготовить горячий шоколад.

Но мое терпение было вознаграждено.

Минут через двадцать после начала службы дверь дома двести пятнадцать открылась, и оттуда вышел Нил Уоткинс. Он сменил костюм похоронного агента на шерстяное пальто, шляпу и, как мне показалось издалека, университетский свитер. Уоткинс двинулся по улице в противоположном от меня направлении, в его руке покачивалась холщовая сумка для покупок.

Пошел в магазин? А значит, будет отсутствовать полчаса или минут десять, в зависимости от сегодняшнего меню. Я решила рискнуть. Как только он свернул за угол, я поспешила сквозь снег к двери дома.

И громко постучала.

— Доставка!

Если какой-нибудь любопытный сосед выглянет из окна, я буду выглядеть просто мальчишкой-посыльным.

Я вытащила из внутреннего кармана футляр с отмычками. Быстро оглядев улицу, я начала работать над замком. Через минуту я уже оказалась внутри. Не лучшее мое время, но неплохо, учитывая два сломанных пальца и запястье.

Я вошла в дом покойной ясновидящей.

Моей целью был второй этаж. Однако я не могла устоять перед соблазном заглянуть в гостиную. Там пахло как в комнате, где убили человека, — кровью, кишками и затхлостью. Никто не прибрался там после копов, все было засыпано порошком для отпечатков пальцев. Используя эти черные пятна как указатель, я быстро нашла нужные механизмы.

Микрофоны были спрятаны в стратегических местах, провода от них тянулись к катушечному магнитофону за плашкой фальшивых книг. Это было профессиональное оборудование с магнитной пленкой, какое можно увидеть разве что у военных или в правительственных организациях.

Еще там были переключатели, контролирующие освещение, и скрытые динамики, из которых, как я убедилась после нескольких проб, раздавались разные звуки — плеск волн и шелест ветра, шаги и голоса, шепчущие что-то слишком тихо и неразборчиво.

Она и в самом деле ничем не лучше цирковой гадалки. Это одновременно и успокаивало, и разочаровывало.

Удовлетворив свое любопытство и найдя все спрятанные трюки, я поднялась наверх.

На втором этаже я обнаружила ванную, кабинет и, как я поняла, спальню Нила. Кабинет полиция обчистила полностью. Стол и шкаф были пусты. Забрали даже ленту из пишущей машинки. Осталось лишь несколько безобидных записок, нацарапанных определенно мужской рукой.

Я поднялась на третий этаж.

Здесь находилась роскошная спальня, декорированная темным шелком. В прилегающей к ней ванной стояла огромная ванна на когтистых лапах, которая могла бы вместить трех человек. Кровать тоже была гигантской, с четырьмя столбами из резного дуба, на ней запросто мог бы спать сказочный великан.

Именно это я и рассчитывала найти.

Происшествие с семейством Новак заставило меня взглянуть на кое-какие слова доктора Уотерхаус под другим углом, и мне хотелось проверить свою теорию.

На полу не было ковра. Даже маленького коврика. Только паркет. Не потребовалось много времени, чтобы найти то, что я искала, — длинные, едва заметные царапины на полу, отходящие полукругом от массивной кровати.

Я нагнулась и обнаружила обрывки ткани, торчащие из-под четырех ножек кровати. Тогда я прислонилась к ее изножью и поднажала. Она оказалась тяжелой, как и предполагал ее внешний вид, но из-за ткани под ножками скользила довольно легко.

Однако все равно грохотала — этот звук доктор Уотерхаус и слышала, находясь двумя этажами ниже. Тот же звук я услышала, когда Анна отодвигала мебель от двери, чтобы меня впустить.

Сдвинув кровать, я опустилась на четвереньки и обследовала пол под ней. И нашла под паркетом тайник, похожий на сейф в нашем кабинете, только более хитроумной конструкции.

В тайнике лежала плоская и тяжелая металлическая коробка. В такой миллионер-параноик, не доверяющий банкам, мог бы хранить наличные. Рядом с замком были царапины — возможно, я не первая пытаюсь его вскрыть.

Но я взломала замок за десять секунд.

Внутри коробки оказался только один предмет: круглая металлическая бобина с десятидюймовой магнитной аудиопленкой. На ней был наклеен ярлык с надписью карандашом: «А.К. 20.10.45».

А.К.? Абигейл Коллинз? Если дата верна, запись была сделана менее чем за две недели до вечеринки на Хеллоуин.

В коробке наверняка когда-то хранился десяток таких пленок.

Кто забрал остальные? И почему оставил эту?

Но дареному коню в зубы не смотрят, и я сунула бобину в карман пальто, закрыла коробку и тайник в полу и сдвинула на место кровать. Убедившись, что все выглядит так же, как и до моего появления, я спустилась обратно.

И на последней ступеньке услышала, как в двери поворачивается ключ. Вот черт! Я возилась слишком долго.

Прятаться смысла не было. Кто знает, сколько он здесь пробудет? Я решила сыграть по-другому. Поспешила обратно в гостиную и села в кресло лицом к двери.

К появлению Нила я придала своему лицу бесстрастное выражение.

В замызганном пальто и университетском свитере он выглядел скорее как подающий надежды студент, чем как пособник преступницы.

— Что вы здесь делаете? — призвал меня к ответу он.

— Я просто приняла приглашение, написанное на двери.

Он смутился.

— «Подробности внутри». Мне нужны были подробности, вот я и вошла.

— Я вызову полицию, — заявил он и не очень уверенно двинулся к телефону.

— Интересно, чью сторону примут копы. Проницательного детектива или шантажиста.

Он остановился.

— Я никогда никого не шантажировал, — вздернул подбородок он. — Я был всего лишь помощником. Так я и сказал полиции.

— И лучшим студентом исторического факультета, по словам доктора Уотерхаус. Интересно, а Белестрад доверяла вам заполнять пробелы в информации на клиентов? Позволяла вам слушать записи? Или они находились исключительно в ее распоряжении?