таких теорий хватало всегда, тема уж слишком соблазнительная. Если можно, пусть ненадолго, подчинять нечисть и духов, если некроманты способны создавать вполне управляемых зомби, почему что-то подобное нельзя проделать и с нежитью? У неё другая природа, но ведь схожая в принципе.

— Это всё мне известно, и не только мне одному, — покачал головой Рэйн. — Как и то, что ни одна из теорий на практике и близко не сработала. Что особенного было в словах Шолтана?

— То, что он утверждал, что нежить уже кем-то или чем-то управляется. И что нужно просто найти источник этого контроля и завладеть им.

Я только глазами хлопнула. Заявление было смелым, чего там. Смелым до безумия. Но если хорошо подумать, смысл в нём был. Мы знали, откуда нежить приходит к нам, но совершенно не представляли, как вообще она появляется в самих Серых Землях. И тем более понятия не имели, почему происходят прорывы. А ведь эти вопросы были и законными, и весьма интересными.

Нежить выходила из ущелий с самого начала письменной истории наших земель — без малого тысячу лет. Вернее всего, это происходило и раньше. А Серые Земли были на самом деле не так уж и велики. Так почему же поток тварей оттуда по сей день не иссяк?

Они как-то размножались? Была и такая теория, но все исследования и даже опыты не смогли выявить, как это могло быть возможно. Нежить не была живой, у них не находили ничего подходящего для рождения или создания себе подобных. Твари не превращали живых в новых тварей, просто убивали и жрали. Откуда тогда они брались?

Именно в ответ на этот закономерный вопрос и появилась теория о проклятии или каком-то загадочном ритуале, превратившем в нежить людей и животных, населявших прежде тот край. И живых, и мёртвых, по сей день постепенно выбирающихся из могил. Но все понимали, что она не была ответом, во всяком случае исчерпывающим.

— Мальчишки всегда хотят быть героями, — продолжил магистр. — Сделать то, что перевернёт мир. А Иллар намекал, что кое-что об этом знает. Кое-что, никому другому не известное. Многие слушали, шли к нему, бегали по всяким его поручениям. Ну, а потом началась война и стало не до того. Но повторюсь, не верится мне, что Маррен мог на эти байки купиться, он был умным мальчиком.

— Возможно, не таким уж умным, — пробормотала я себе под нос.

— Наёмник мог и солгать, — с какой-то обидой откликнулся Ланкер. — Оговорить Маррена, чтобы прикрыть настоящего заказчика. Такое не приходило вам в голову?

— Наёмник почти наверняка не солгал, — покачал головой Рэйн. — К тому же, если бы он и лгал, зачем называть именно Серно? У Фрейи Эрдин были враги, даже и такие, кто желал ей смерти. Некоторые из них тоже уже мертвы. Было бы проще свалить всё на кого-то из них, согласитесь. И никаких лишних вопросов.

— Он приходил к бабушке, — всё-таки решилась сказать я. — Покупал зелья. Выдавал себя за целителя.

Я понимала, конечно, что этот факт сам по себе ничего не доказывает. Зелья были самые обычные, ничего опасного или запрещённого, такие почти любому магу могут пригодиться. А что назвался другим именем и за целителя себя выдал… большинство людей, да и некоторые ведьмы тоже, чего там, относятся к некромантам весьма неприязненно. Потому многие из них стараются скрывать свой дар.

Вот только вместе с рассказом Фоука всё это начинало выглядеть уже совершенно иначе. Становилось больше похоже на то, что Маррен попросту изучал дом и привычки хозяйки. Выяснял, какого отпора стоит ожидать и, возможно, выбирал подходящий для наёмников момент. Тут преуспел, надо признать, бабушка сама ему рассказала, что ближайшие наши соседи уехали навестить родню.

— А это точно был он? — нахмурился магистр, опустошая бокал.

— Сомневаюсь, что очень много у кого есть такой приметный шрам на шее, — пожала плечами я.

— Да, это верно, — заметно приуныл Ланкер. — Он ведь родился в Азрии, его там, когда дар некроманта начал просыпаться, едва не сожгли, буквально чудом сбежал. Оттуда и шрам.

Я едва не ахнула. Мне Майло… Маррен наплёл в своё время, что на их деревеньку разбойники напали, и один задушить его пытался, да к счастью не успел. Я, помнится, особо не удивилась, поверила легко. Верёвка, пропитанная «краснянкой», хоть и стоит немало, но не такая уж редкость. И как раз у разбойников могла отыскаться вполне, мало ли на кого нарвёшься ненароком, вдруг и мага придётся связывать.

Но, надо сказать, версия с очистительным костром походила на правду всё-таки больше. Деталь с учётом уже известной связи Шолтана с азрийцами очень интересная. Было ли чудо, вот в чём вопрос. Может, и не было его, и везения не было, просто мальчишка с самого начала был подосланным лазутчиком. И ещё неизвестно, кто кому стал подельником, Маррен Шолтану или наоборот.

— Это всё какая-то бессмыслица, — развёл руками Ланкер. — Парень вырос у меня на глазах, я сам учил его. Не верится, что он мог поверить в эту болтовню, да ещё и на убийство из-за неё пойти.

— Люди полны сюрпризов, — невесело усмехнулся Рэйн.

-24-

— Уверен, что стоило вот так выкладывать, что Шолтан на самом деле жив? — поинтересовалась я.

— Ланкер теперь Великий магистр, — вздохнул Рэйн, продолжая задумчиво перебирать мои волосы. — Он в любом случае узнал бы это, не сегодня, так завтра. Такие вещи просто невозможно скрывать от совета вечно или хотя бы долго.

— Шолтан тоже был Великим магистром, — напомнила я. — И оказался предателем. Стоит ли теперь слишком доверять остальным?

— Доверяй, но проверяй. Сейчас все они под присмотром. Но могу тебе сказать, что как раз Ланкеру доверяю больше прочих. У него есть недостатки, но едва ли он пойдёт на предательство.

— Слыхали такие речи, — проворчала я, устраиваясь поудобнее.

— Его недостатки именно в данном случае — его достоинства, — счёл нужным объяснить Рэйн. — Ланкер человек слишком твёрдых и, если угодно, ограниченных взглядов, этакий заслуженный консерватор. В отличие как раз от Шолта, которого всегда увлекали вопросы оригинальные и спорные. Потому-то, кстати, они и не ладили никогда.

— Хочешь сказать, что он не предал, просто слишком увлёкся одним из таких вопросов? — задумчиво проговорила я.

— Во всяком случае