Я потянулась в карман за колом. Исчез, естественно.Поблизости не было ничего, что сгодилось бы в качестве оружия, и это означало,что в случае схватки я могу рассчитывать исключительно на собственное тело.Уголком глаз я заметила на стене выключатель, щелкнула им и замерла, ожидая,какую картину откроет мне вспыхнувший верхний свет.

Ничего необычного. И никого. Первое, что я сделала, этопроверила дверь. Она оказалась заперта, как я и ожидала, и открывалась спомощью цифровой клавиатуры. К тому же выглядела тяжелой, стальной. Оченьпохоже на противопожарную дверь. Поняв, что этот выход для меня закрыт, явернулась и продолжила обследование. В происходящем присутствовала определеннаяирония. На уроках нас часто детальнейшим образом обучали, как нужно проверятьпомещение. Я всегда ненавидела такие занятия, меня интересовали толькосражения. Теперь стало ясно: эти, казавшиеся тогда бесполезными уроки на самомделе не лишены смысла.

Свет заметно облегчил обследование. Кровать покрывалоатласное пуховое одеяло цвета слоновой кости, ворсистое снизу. Крадучись погостиной, я увидела, что телевизор хороший, дорогой. С большим плазменнымэкраном. Он выглядел новым, с иголочки. Обтянутые матово-зеленой кожей кушеткии кресла были тоже очень симпатичные. Выбор расцветки казался необычным, новпечатлял. Вся мебель — столы, письменный стол, шкаф — была из полированногочерного дерева. В углу стоял небольшой холодильник. Открыв его, я обнаружилабутылки с водой и соком, разнообразные фрукты и упаковку сыра в нарезке. Нахолодильнике стояли закуски: орехи, крекеры, глазированные пирожные. При видевсего этого в животе заурчало, но есть здесь я ничего не могла.

Ванная оказалась выдержана в том же стиле, что и студия. Души большая ванна джакузи сделаны из черного полированного мрамора, на полочкемаленькие куски мыла и бутылочки с шампунем. Над раковиной висело большоезеркало, вот только на самом деле оно не висело, а было так плотно врезано встену, что убрать его не представлялось возможным. И материал зеркала тожевыглядел странным — скорее блестящий металл, чем стекло.

Поначалу это меня удивило, но потом я метнулась обратно вгостиную и еще раз внимательно огляделась. Здесь не было абсолютно ничего, чтоудалось бы превратить в оружие. Телевизор слишком большой, чтобы сдвинуть его сместа или разбить, что относилось и к экрану, который, похоже, был изготовлениз высокотехнологичного пластика. Никаких стаканов на столах. Полки встроенные.Бутылки в холодильнике пластиковые. И окно...

Я подошла к нему, провела пальцами по краям, лак и зеркало,оно было врезано в стену. Никаких отдельных стекол — один сплошной кусок. Ещераз прищурившись, я попыталась разглядеть пейзаж за окном. Холмистая равнина сразбросанными по ней редкими деревьями. Очень похоже на пустынную местность, покоторой я добиралась до Бийска. По-видимому, я за пределами Новосибирска. И,глянув вниз, поняла, что нахожусь достаточно высоко. Возможно, четвертый этаж.Спрыгнуть отсюда, не сломав ногу, невозможно. И все же следует что-топредпринять, не сидеть же здесь.

Я взяла стоявшее у письменного стола кресло, и грохнула им вокно... Безрезультатно.

— Господи... — пробормотала я.

Я предприняла еще три попытки, столь же пустые. Казалось, ито и другое сделано из стали. Видимо, окно было пуленепробиваемое, особопрочное. А кресло — черт его знает. Оно казалось вырезанным из цельного дерева,и, сколько я ни колотила, от него не отщепилось ни кусочка. Продолжать попыткибыло неразумно, но, поскольку я всю жизнь только тем и занимаюсь, что делаюнеразумные вещи, я не переставала бить креслом по стеклу.

Где-то на пятой попытке живот предупредил меня о приближениистригоя. Я резко развернулась и, не выпуская кресла из рук, бросилась к двери.Она открылась, и я обрушила на вошедшего кресло, ножками вперед.

Это был Дмитрий.

Те же противоборствующие чувства нахлынули на меня, кактогда на улице, — любовь и одновременно ужас. Однако на этот раз я пробиласьсквозь любовь и атаковала его, не дрогнув. Вот только практически без толку —бить его было все равно что колотить по бронебойному стеклу. Он оттолкнул меня,и я пошатнулась, но кресло из рук не выпустила и тут же снова бросилась ватаку. На этот раз он вцепился в кресло, вырвал его из моих рук и бросил остену с такой легкостью, словно оно ничего не весило.

Лишившись даже такого жалкого оружия, я снова моглаполагаться только на силу собственного тела. Именно это я и делала напротяжении двух последних недель, когда мы допрашивали стригоев; правда, тогдаменя подстраховывали четверо товарищей. И ни один из тех стригоев не походил наДмитрия. Даже в бытность дампиром, его было трудно одолеть. Теперь он сохранилсвои навыки, но стал быстрее и сильнее. Он также хорошо знал все мои приемы —поскольку сам учил им меня. Застать его врасплох практически невозможно.

Однако в точности как с окном, я не могла бездействовать. Вкомнате я оказалась в ловушке — и не важно, насколько это была большая,роскошно обставленная комната. Более того, я была наедине со стригоем. Мнеприходилось все время напоминать себе об этом. Здесь был стригой. Не Дмитрий.Все, что я без конца твердила Денису и остальным, было применимо и сейчас.

«Будь умным. Будь бдительным. Защищай себя».

— Роза, — заговорил он, без видимых усилий отражая моиудары. — Ты впустую тратишь время. Прекрати.

Ох, этот голос! Голос Дмитрия. Голос, который я слышала,засыпая ночью, голос, который когда-то говорил, что любит меня...

«Нет! Это не он. Дмитрия больше нет. Это монстр».

В отчаянии я попыталась придумать, как одолеть его. У менядаже мелькнула мысль о призраках, которых я вызывала в сарае. Марк говорил, чтоя смогу обращаться к ним в момент величайшего накала эмоций, и они будутсражаться за меня. Эмоции имелись в избытке, но я почему-то все равно не знала,как вызвать помощников. Я понятия не имела, как делала это прежде, и, несмотряна желание, сейчас ничего не получалось. Проклятье! Что толку во вселяющих ужассилах, если я не в состоянии прибегнуть к их помощи?

Вместо этого я сдернула с полки DVD-плеер, вырвав шнуры изстены. Совсем никудышное оружие, но я была в отчаянном положении. Я услышаластранный, древний боевой клич и задним умом поняла, что сама издала его. Иснова бросилась на Дмитрия, изо всех сил размахивая плеером. Наверно, онпричинил бы вред, пусть и небольшой — если бы врезался в Дмитрия. Однако этогоне произошло. Дмитрий перехватил его, вырвал из моих рук и бросил на пол. Плеерразлетелся на куски. Продолжая действовать, Дмитрий поймал мои руки, не даваямне ни ударить его, ни дотянуться до чего-то еще. Он так крепко держал меня,что, наверно, мог бы сломать кости, но я продолжала вырываться.

Он снова попытался урезонить меня.

— Я не причиню тебе вреда, Роза. Пожалуйста, остановись.

«Это не тот Дмитрий, которого ты знала».

Не имея возможности двигать руками, я начала отбиватьсяногами, но, поскольку верхняя часть тела была скована, я не могла вложить вудары достаточно силы. Что касается Дмитрия, он выглядел не столько озабоченнымили сердитым, сколько раздраженным. Испустив громкий вздох, он схватил меня заплечи, развернул и прижал к стене, пригвоздив к ней всей мощью своего тела. Яеще немного подергалась, но без всякого результата — я оказалась сейчас в тойже ситуации, что и стригои, на которых мы охотились. У вселенной мерзкоечувство юмора.