в Галиции претерпело сильную радикализацию, перейдя на позиции национальной исключительности в господствовавшем на тот момент в Центральной Европе духе:

Лексика [галицийских националистов] стала более агрессивной, идеология стала более агрессивной, более агрессивной стала политическая практика. Многие импульсы, подталкивавшие украинских националистов в межвоенной Галиции, были теми, которыми руководствовались члены Железной гвардии в Румынии и усташи в Югославии[652].

Идеологическая трансформация произошла и в рядах украинских националистов Буковины, которые с конца 1930-х гг. посвятили себя идеалу Украины как этнически чистого государства[653].

К концу 1930-х гг. Организация украинских националистов создала на Буковине сеть ячеек, которые пользовались широкой поддержкой местных украинцев, особенно в самом северном, граничащем с Галицией, Сторожинецком уезде. Многие из этих людей успешно пережили советскую оккупацию 1940–1941 гг. и даже интегрировались в советские государственные структуры; им также удалось спрятать от бдительного ока органов советской государственной безопасности большие запасы оружия[654]. В 1941 г. эти сторонники ОУН по приказу Национального Украинского комитета в Люблине создали отряды украинской национальной гвардии и организовали органы местной власти, которые фактически контролировали ситуацию с момента ухода советских и до прибытия румынских войск. Как рапортовал Иону Антонеску губернатор Буковины в сентябре и октябре 1941 г., во многих населенных пунктах Черновицкого и Сторожинецкого уездов первым был вывешен украинский флаг. Боевики ОУН даже устраивали засады, из которых обстреливали отступавшие части Красной армии[655]. По данным советских, румынских и еврейских источников, с установлением контроля над этими населенными пунктами формирования ОУН стали проводить их чистку от евреев.

События, произошедшие в селе Стэнештий де Жос (Нижние Становцы), расследовались после войны советской и румынской сторонами. Похоже, что они развивались по общему для всех населенных пунктов, где власть временно захватили ОУНовцы, сценарию[656]. В начале июля 1941 г., после отступления советских войск и перед приходом румынских, национальный украинский комитет, действовавший до тех пор подпольно, установил контроль над селом. Его члены и активисты немедленно приступили к арестам местных евреев, которых в дальнейшем содержали в кабинете мэра и на территории местной лесопилки. По показаниям одного из обвиняемых, члены комитета получили приказ арестовать всех евреев и передать их румынским войскам по их прибытии[657].

Независимо от того, содержал ли приказ указание об убийстве евреев или нет, украинские националисты начали их убивать еще до вступления в контакт с румынской армией. Когда пришли румынские войска, начался погром, и число арестов и убийств возросло. Преступления продолжались до прибытия жандармов майора Г. Берзеску, который немедленно отдал приказ о прекращении убийств[658]. Всего было убито от 80 до 130 местных жителей, большинство из них – евреи из села, но среди жертв были и жители ближайших сёл. Некоторые преступления совершались с исключительной жестокостью. Помимо села Нижние Становцы отряды украинских националистов арестовали, подвергли истязаниям и убили евреев и в Милие Рэстоаче, и очень возможно, что и в других населенных пунктах[659].

Помимо румынских и украинских националистов, евреев на севере Буковины уничтожала и немецкая айнзатцгруппа D (Eg D) под командованием группенфюрера СС Отто Олендорфа (Otto Olehndorf), которая состояла в основном из членов подразделений Ваффен СС, к которым были добавлены несколько полицейских из 9-го Резервного полицейского батальона Берлин – Шпандау. На тот период Eg D насчитывала, по-видимому, менее 1 тыс. человек и была разделена на следующие мобильные группы, которые должны были действовать автономно в тылу фронта: четыре зондеркоманды (Sk 10a, Sk 10b, Sk 11a, Sk 11b) и айнзатцкоманда (Einsatzkommando, Ek) 12[660]. Вместе с другими айнзатцгруппами (A, B и C), которые действовали на других участках фронта, севернее Eg D, эта часть была сформирована и подготовлена весной – в начале лета 1941 г. в городе Претцш, в Пруссии. Eg D покинула этот город в конце июня 1941 г., чтобы тремя днями позже прибыть в город Пятра Нямц, в румынской провинции Молдова, где была подчинена XI немецкой армии[661].

На тот момент Eg D, как и другие айнзатцгруппы, имела целью «захват [Erfassung] политических материалов противника и опасных с политической точки зрения лиц (евреев, эмигрантов, террористов, политических и церковных активистов); <…> [а также] гарантирование политической безопасности оккупированных территорий; надо было действовать таким образом, чтобы заложить основы окончательного устранения большевизма.»[662]Рейнхард Гейдрих, шеф айнзатцгрупп, в своих контактах с руководителями этих групп иногда давал еще более жесткие инструкции. Например, на совещании в Берлине 17 июня 1941 г., после того как он сослался на «особую опасность еврейства» как носителя враждебного мировоззрения, Р. Гейдрих подчеркнул, что в кампании против Советского Союза к евреям следовало применять «более жесткое обращение», чем то, что применялось к ним в Польше[663]. И всё же в то время, до начала войны, ни Р. Гейдрих, ни кто-либо еще из нацистских лидеров не отдавал приказа о полном уничтожении евреев; более того, в тот период Р. Гейдрих продолжал считать, что хотя экзекуции были необходимы и неизбежны, их следовало проводить с осторожностью, чтобы не нанести массивного ущерба местной экономике и социальной инфраструктуре (особенно системе здравоохранения), разрушение которых могло создать серьезные трудности для оккупационных властей[664]. Коротко говоря, в то время нацистские руководители исходили из того, что евреи были неумолимыми и опасными врагами, против которых при первых же признаках сопротивления должны были применяться жесткие меры, включая массовые экзекуции. Однако они еще не приняли и не доводили до сведения айнзатцгрупп решения о тотальном уничтожении евреев (оно будет принято позднее, осенью или зимой 1941 г.). Эти установки и отразились в действиях айнзатцгруппы D на территориях северной Буковины и Бессарабии в первые недели войны[665].

В отличие от румынской жандармерии, чья зона ответственности распространялась на сельскую местность, части Ek и Sk действовали, как правило, в городах. Румынская 3-я армия вошла в Черновцы 5 июля, а Ek 10b (командир Алоиз Перстерер, бывший шеф СД в Зальцбурге) – на следующий день[666]. А. Перстерер сразу же созвал на совещание своих подчиненных и сообщил, что они должны ликвидировать «потенциальных врагов», включая «например, именитых евреев из религиозной и экономической сфер, коммунистов, комиссаров и возможно (glaublich), – как свидетельствовал очевидец, – цыган»[667]. Между тем румынские солдаты уже проводили обыски в домах местных евреев, подвергая их аресту – иногда с помощью местных христиан – и убивая их неорганизованным, хаотическим образом, кого попало. После трехдневных зверств румынских солдат по всему городу было собрано около шестисот трупов; многие из них были изуродованы взрывами гранат[668].

Ek 10b действовала более