Брок не забыл отпереть дверь, и через некоторое время вошлаЛиз с чаем, кофе и кое-какой едой, что было очень кстати. В пять часов Брокпроводил Алекс до лифта, неся ее кейс.

— Я посажу тебя в такси и вернусь, — спокойносказал он.

— Тебе что, делать больше нечего, кроме как переводитьпожилых дам через улицы? — попыталась пошутить Алекс, понимая, что сегодняони стали друзьями. Того, что произошло этим ноябрьским днем, она не забудетникогда. Чем она заслужила такое бережное отношение к себе, она не знала, ноэто произвело на нее неизгладимое впечатление.

— Наверное, ты был бойскаутом.

— Было дело, ты угадала. В Иллинойсе все равно былобольше нечего делать. Кроме того, я всегда умел произвести впечатление напожилых дам.

— Это точно, — подтвердила она. Ей казалось, чтоона прожила уже не меньше тысячи лет, но Брок считал ее просто восхитительной.

Через несколько минут он поймал такси, заставив Алекс,вопреки ее сопротивлению, ждать в вестибюле. Спорить с ним было бесполезно — онбыл очень тверд в своих намерениях.

Он даже заплатил за такси, чтобы никто не перехватил машинудо того, как он приведет Алекс.

— Ну все, — сказал он, закрывая дверцу.

Алекс ехала домой, все еще пораженная до глубины души всем,что он для нее сделал. Она ума не могла приложить, как его отблагодарить. Когдаона наконец приехала домой, она чувствовала себя грязной, как половая тряпка. Скаким бы удовольствием она приняла ванну вместе с Аннабел! Но девочка еще невидела ее рубца, и Алекс не собиралась ей его показывать. Заперевшись в ванной,она быстро помылась и села за стол вместе с Аннабел, но есть не стала, сказав,что пообедает позже, вместе с папой.

Сэм пришел домой в семь часов, прямо перед тем, как Аннабелнадо было ложиться спать, и прочитал ей сказку. А потом они с Алекс сели за стол.Кармен оставила им обед. Но Алекс только поклевала свою пищу. Несмотря на всеусилия, она просто не могла есть.

— Ну что, тебе сегодня лучше? — спросил он какможно более ласковым голосом, хотя у Алекс немедленно возникло ощущение, что онне хочет обсуждать этот вопрос.

— Да, все хорошо, — ответила она, не упоминая отом, что она провела целый час в уборной при своем кабинете и еще полчаса — накушетке, держа Брока Стивенса за руку. — У меня масса новых дел.

Именно это Сэм и хотел услышать, хотя это была только частьистории.

— У нас тоже, — улыбнулся Сэм, пытаясь забыть ихнедавнюю ссору и все те злые слова, которые они друг другу сказали. —Благодаря Саймону у нас появилось множество новых клиентов.

— Слушай, Сэм, а ты не боишься, что они могут Оказатьсямошенниками? — с подозрением спросила она. Большое количество новыхклиентов такого размаха слегка беспокоило ее.

— Перестань искать во всем дурную сторону. Будьадвокатом только на работе, — не слишком мягко упрекнул Сэм свою жену.

— Работа, связанная с риском, — слабо улыбнуласьона, чувствуя прилив тошноты от одного запаха его обеда.

Когда Алекс помыла посуду, ее снова настиг приступ рвоты —того количества еды, которое она съела, вполне хватило.

Когда содержимое желудка снова оказалось в унитазе, онапоняла, что теперь рядом нет никакого Брока Стивенса, чтобы помочь ей.

— Что же все-таки с тобой происходит? — спросил ееСэм, возникший в дверях. — Может быть, это не просто химиотерапия, ааппендицит или еще что-нибудь в этом духе.

Он не в состоянии был поверить, что химия может иметь такиерезультаты.

— Нет, это химия, — сказала она загробным голосом,после чего ее немедленно вырвало снова. Сэм вышел — он не мог на это смотреть.

Алекс с трудом добралась до их постели и свалилась на нее вполном изнеможении. Сэм смотрел на нее с видимым раздражением.

— Я знаю, что с моей стороны не слишком красивозадавать тебе подобные вопросы, но почему, если ты весь день спокойно работала,тебя начинает тошнить, как только ты меня видишь? Ты что, ищешь моегосострадания или мое присутствие так на тебя действует? — спросил он, незная; как прошел ее день. Алекс не хотела говорить ему, что она скрыла от негопроизошедшее в офисе.

— Очень смешно, Сэм.

— Может быть, это эмоциональная реакция или что-то типааллергии?

Все ясно — он просто не мог ни поверить, ни понять. Емуникогда не приходилось видеть, чтобы кого-нибудь так рвало в течение всего дня.

— Поверь мне, это химия, — повторила она. — Уменя есть список того, что может произойти. Хочешь почитать?

— Да нет, — признался он. — Я тебе поверю.Когда ты была беременна, ничего подобного с тобой не происходило, —добавил он затем, словно пытаясь объяснить происходящее.

— Тогда у меня не было рака, и мне не делалихимию, — сухо отозвалась Алекс, все еще не оправившаяся послервоты. — Может быть, все дело в этом.

— Я думаю, что это что-то нервное. Позвони-ка своемуврачу.

— Я звонила. Она сказала, что это вполне нормальнаяреакция.

— Мне она не кажется нормальной. — Сэм не хотелпонимать. Для него легче было все отрицать. В конце концов они улеглись спать.На следующее утро ее опять тошнило, но уже не рвало. Они оба отправились наработу, а Алекс отвела Аннабел в садик, что подняло ее настроение. Каждыймаленький шажок к нормальному состоянию казался ей победой, и она сумелапрожить целое утро без тошноты и не отвлекаясь от работы.

Только днем, работая вместе с Броком после ленча, она сновавынуждена была пойти в уборную. На ленч она съела сандвич с индейкой, и теперь,когда он вышел обратно, ей казалось, что она умирает. На этот раз Брок уже неколебался ни минуты. Пока ее рвало, он держал ее голову и плечи, и Алекс вдругс ужасом поняла, что совершенно не стесняется его. Она была не одна, и ей былоне страшно. Когда наконец все кончилось, она взглянула на своего спасителя снекоторым недоумением.

— Тебе надо было быть врачом, — сказала она снесколько глуповатой улыбкой. Воистину лучшего способа начать дружбу не было.

— Я не могу видеть крови, — признался Брок.

— А рвоту? Что это с тобой? Неужели, тебе нравятсяженщины, которых рвет?

— Я их люблю, — рассмеялся Брок. — Когда яучился в школе и колледже, мои свидания очень часто заканчивались именно так.Так что у меня есть некоторые навыки.

— Безумный ты человек. — Алекс была не в состояниипошевелиться. Они снова сидели на полу уборной, и она прислонилась к его плечу.

— Ты мне начинаешь нравиться, — объявила она. Этобыло похоже на супружество. Никакого смущения — только ее слабость и егожелание помочь ей. Наверное, это Бог послал ей в этот момент такого верногодруга.