– Фантазёр, – хмыкнул Редошкин.

– Записываем! – объявил Карапетян. – Стреляйте!

Максим напрягся, мысленно помогая Веронике сделать выстрел.

– Ещё раз!

Трое стрелков замерли на секунду.

– Спасибо! Готово! – сорвал с головы рога Карапетян. – Достаточно запустить программу, и Сумасход выстрелит.

– Сколько у нас времени после запуска?

– Я установил таймер на полчаса.

– Поставьте на десять минут.

– Можем не успеть…

– Должны успеть! Дом, Вика, Мир, Костя – в самолёт!

Сержант и Вероника выбрались на мостик.

– А ты? – Редошкин перевёл взгляд на учёного. – Э-э… вы?

– Мы догоним! Егор Левонович, посмотрите, есть поблизости от сферы Демоны?

Карапетян нацепил дугу мыслесьёма.

– На потолке никого… двое на верхнем этаже… снизу по лестницам поднимаются ещё четверо… и шевелится ряд камер у арсенала.

– Запускаем дезинтегратор! Это заставит оживающих умерить пыл. Вика, помоги!

Девушка вернулась, пристраиваясь на краешке «гнезда».

Через минуту из глубин Крепости донёсся металлический стон, будто некий гигант скручивал и рвал лист железа.

– В коридорах чисто! – оглянулась Вероника.

– Бегом в самолёт!

– Ты точно… догонишь?

– Выполнять приказ!

– А Точилин? Он… останется?

Максим посмотрел на Редошкина, сержант схватил девушку за руку, и они побежали через мостик.

– Сообщи, когда будете в кабине! – крикнул им вслед Максим.

Костя отбежал вглубь коридора, словно и впрямь собирался остаться, но Мерадзе показал ему кулак, и оба исчезли вслед за убегавшей парой.

– На месте! – доложил по рации Редошкин спустя две минуты.

Максим сжал ладонью плечо физика.

– Ну что, Егор Левонович? Не промахнёмся?

– Не должны.

– Может быть, внести в программу сразу целый залп? Чтоб уж наверняка попасть в Крепость?

– Я так и сделал, – смущённо признался Карапетян. Пожевал губами, волнуясь. – Жалко разрушать такое древнее сооружение… По сути, артефакт войны… и Сумасход жалко…

– Мне тоже, – кивнул Максим. – Но другого выхода у нас нет. Включайте! Да, не забудьте приподнять платформу антенны, чтобы самолёт смог выбраться через люк шахты.

Егор Левонович застыл на мгновенье.

– Всё…

– Ноги в руки!

Они пересекли мостик, добрались по тоннелю до шахты, забрались в кабину, и самолёт взмыл вверх, протискиваясь между платформой, представляющей основание «эйфелевой башни», и горловиной люка. Через несколько минут после запуска программы они были уже над кратером, всё ещё продолжавшим дымиться. Подняв аппарат на трёхкилометровую высоту, Максим, не глядя на расстроенную Веронику, развернул его носом к антенне излучателя, и в самом деле издали похожей на силуэт знаменитой французской башни.

– Мы не слишком близко от Крепости? – спросил Мерадзе. – А то ещё попадём под разряд.

– Пяти километров тебе мало? – хмыкнул страдающий от крушения своих надежд Костя.

– Кто знает, как точно стреляет демонская пушка.

– А этот сбежавший пижон не попадёт под разряд?

Максим молча тронул самолёт с места, не зная, что ответить парню, отвёл аппарат подальше, к противоположному краю кратера. Судьба лейтенанта его не особенно волновала, но рисковать жизнями спутников он не стал бы ни под каким предлогом и лишь подумал, что будет долго вспоминать этого красавца, не думающего о других.

В какой-то момент с острия башни сорвалась в небо «молния» струящегося воздуха, и она же вернулась обратно спустя долю секунды, вонзаясь в башню и проникая вглубь скального щита, пронизанного коридорами и отсеками подземной цитадели Демонов Войны. Затем в небо взлетел фонтан радужного огня, расширяясь там на большой высоте в буро-багровый зонтик дыма.

– Ох! – вздрогнула Вероника.

В самолёт с гулом и грохотом врезалась взрывная волна, отбрасывая его на добрые полсотни метров назад.

– Жесть! – прошептал Костя.

– Летим домой! – не удержался от восклицания Мерадзе.

Максим перехватил взгляд девушки, в котором смешались сомнения, радость и печаль, хотел сказать: «Мы ещё не улетели», – потом улыбнулся как можно уверенней и проговорил:

– Может быть, мы вернёмся…

Аэростат они увидели с расстояния не менее десятка километров: белый продолговатый баллон с российской эмблемой на боку висел над излучиной реки на высоте полукилометра, поддерживая довольно большую корзину зелёного цвета, превратившуюся вскоре в армейскую палатку со слюдяными оконцами на стенках и торчащим из дна тубусом, из которого выглядывал пропеллер.

Максим, ощутивший сердечный толчок не то радости, не то нетерпения, осторожно подвёл самолёт носом к стенке палатки, рассекаемой вертикальной полосой входа. Открыл передний люк.

Полоса распахнулась, и оттуда выглянул полковник Савельев, одетый в серо-зелёный спецкостюм военного образца. Шлем он снял, и было видно, как на губах бывшего командующего силами специального назначения ГРУ играла улыбка, полная отеческой снисходительности.

Максим выбрался на пандус, расправил плечи.

– Товарищ полковник, майор Ребров! Готов доложить о…

– Вольно, майор, – сказал Сергей Макарович. – Сколько вас человек на борту?

– Шестеро, товарищ полковник.

Из-за спины Савельева выглянул ещё один пассажир аэростата в таком же спецкомбинезоне. Это был генерал Дорохов. А за его плечом маячило лицо генерала Плащинина.

Максим снова вытянулся, изображая стойку «смирно».

– Товарищи генералы…

– Перебирайтесь к нам, майор, – перебил его Дорохов. – И побыстрей. Мы ждём вас уже два часа, а иномериана не вечна. Кстати, лейтенант Точилин с вами?

– Никак нет, товарищ генерал, он снова сбежал.

На лицо Дорохова легла тень.

– Что значит – снова?

– Долго объяснять, расскажу в кабине.

Дорохов и Плащинин обменялись взглядами.

– Час от часу не легче, – проворчал Плащинин.

– Пересаживайтесь, майор, – жёстко бросил Савельев.

– Подождите, Сергей Макарович, – угрюмо проговорил Дорохов. – Если мы и на этот раз вернёмся без лейтенанта, его батюшка нас в бараний рог…

– Я отвечу.

– Нам всем придётся отвечать.

Из-за спины Максима выбрались Вероника и Костя.