– Не-е-е-т, – покачал головой халиф и с улыбкой парировал: – Я, наоборот, собираюсь как можно сильнее ее усложнить. Дела требуют моего присутствия в «Ак мечети». Так что доведешь моих людей до бункера, и там расстанетесь. И знаешь… Я буду ждать тебя.

Рукоять ножа на поясе халифа блеснула, отразив свет тусклой лампы накаливания, будто зазывая мародера выхватить его и прекратить все это, убив этого самоназванного пророка. Тем более что нож у него был из таких, какие любят люди этой породы: здоровенный тесак с ребристой рукоятью и пилой на обратной стороне лезвия. Пробить защитный костюм в уязвимом месте, у самой шеи – и этот ублюдок отправится в свой мусульманский рай, к чернооким гуриям.

Правда, что тогда будет с самим Нельсоном?

Он привык бороться до конца. Привык делать все, что от него требуется. Но ради чего он это делал?

Выживание – вот что было его целью. Не важно, можно ли ее причислить к благородным или низменным, не важно, что мужчина привык говорить людям. Он врал. Все, что делал мародер, было направленно на то, чтобы выжить и продолжить борьбу. И ему не было важно, сохранялся ли при этом человеческий облик или приходилось становиться зверем, вроде тех, что живут на поверхности.

К откровенно самоубийственному шагу Нель оказался не готов: ему не хватило духа броситься вперед и закончить одним ударом, как делали давно забытые герои прошлого.

Мародер никогда не был героем и не пытался им казаться.

– Знаешь, все это вполне закономерно. – Взгляд халифа был полон ненависти. – Закономерный финал этих ваших имперских завоеваний. А теперь вы пожинаете плоды. Теперь это наша общая земля.

– Это ничья земля, – перебил его Нельсон. – И у тебя даже посмотреть на восход солнца не получится. Ослепнешь или изжаришься заживо.

Выражение лица халифа изменилось. Теперь оно было заинтересованным и одновременно брезгливым. Он попытался заглянуть Нелю в глаза, после чего громко расхохотался.

– Знаешь, а в этом есть какая-то ирония. Ты пойдешь на поверхность как ее хозяин: без оружия, без снаряжения. Ты должен гордиться, не многим за последние двадцать лет такое удавалось, – глумливо бросил он в лицо мародера, после чего развернулся и покинул комнату.

Нель устал, а словесная перепалка отняла у него последние силы. Он в очередной раз проверил ладонями герметичность противогаза, после чего натянул на голову капюшон прорезиненного плаща.

– Времени сколько? – спросил он.

– Время идти на поверхность, – был ответ.

* * *

Ночь только-только опустилась на Автоград, когда они поднялись на поверхность: видимо, решили, что поиски могут занять куда больше времени, чем было нужно.

Нельсону так и не выдали никакого снаряжения, более того, ему не выдали даже ножа. Пару запасных фильтров, и все. Карина похвастаться лучшим положением не могла, с ней никто даже словом не перекинулся, и относились к девушке как к предмету обстановки. Как к мебели. Правда, мародер заставил воинов ислама дать и ей фильтров, но на этом все.

Мародер двинулся вперед, его заставили идти первым. По широкой дуге он обошел треснувший от чьего-то мощного удара и выеденный начисто панцирь, при жизни принадлежавший броненосцу – дневному зверьку-трупоеду, достаточно миролюбивому, насколько это возможно для твари-мутанта.

Как-то раз Нелю даже посчастливилось забрести к таким в логово, устроенное в одном из вымерших начисто переходов… Сколько семей броненосцев было вскормлено тем гниющим мясом? Страшно представить. А еще страшнее представить, что же такое могло случиться, от чего умерли все жители перехода. Нель смотрел: гермозатворы и системы вентиляции были вполне исправны, хотя гермоворота были открыты, значит, кто-то все же покинул подземный склеп живым…

– Идем через мост, – приказал Нельсон, усмехнувшись своим вовсе не смешным мыслям. Карина то ли не помнила, что именно произошло там, то ли догадалась о замысле мародера и никак не показала этого.

«Ничего, если ребятки попытаются сброситься вниз, в Мелекеску, я их спасать не буду», – подумал про себя Нель. Главное – успеть сорвать хоть один из автоматов…

Автобусная остановка полностью заросла знакомым мхом из квартиры. Это после того, как они окно открыли, такое произошло?

Город меняется за один день, черт подери, а они его еще и вернуть себе собираются…

Нет, человек либо приспособится к этому изменчивому миру, изменившись сам, либо вымрет, и все будет идти так, как идет.

– Сейчас интересное кое-что покажу, – сказал Нельсон исламистам, когда группа двигалась мимо заброшенного торгового центра. Кстати, подозрительно хорошо шла, так и никого не встретив: то ли твари разбегались, поняв, что с таким количеством агрессивных двуногих им не справиться, то ли действительно какие-то высшие силы были сегодня на стороне людей. Правда, непонятно, какие именно силы и на чьей именно стороне. – Вон, смотрите.

Мародер указал пальцем на мечеть, зеленый минарет которой виднелся отсюда. Полумесяц ее, когда-то обращенный на юг, был сломан, как иногда обламываются от небрежного обращения вершины башен различных сувениров: от копии Кремля до красивых фигурок различных соборных мечетей.

В ответ на свою реплику Нель получил только презрительный взгляд старшего из воинов ислама. Наверняка их рейдерские группы уже давно досконально изучили развалины всех мусульманских храмов в городе в поисках копий священных книг…

Когда зрение постепенно стало терять свою цветность, а серые развалины когда-то солнечного и теплого города стали выглядеть еще более унылыми, сердце мародера ускорило свой бег. Сейчас или никогда… Заметят или нет?

Он вступил на мост и наконец позволил себе украдкой оглянуться: заволновались радикалы, поняли, что происходит что-то неладное? Однако воины ислама выглядели все такими же уверенными в себе, чего нельзя было сказать о девушке: ее глаза, едва-едва различимые из-за стекол противогаза, были полны страха и отчаяния.

Она словно просила у мародера помощи, а тому не оставалось ничего другого, кроме как опустить голову и молча двинуться дальше.

– Мне бы кто помог, – едва слышно горько прошептал Нель.

Он поднял голову и посмотрел на ярко горящий золотом купол церкви. Почему он так ярко светится? На улице едва-едва наступила ночь, и никаких лучей солнца он отражать, разумеется, не может.

По правую руку от него были перила, через которые сегодня утром перелезла Карина. Он вспомнил голос, раздавшийся у него в голове и заставивший его вытащить девушку, которая пыталась покончить с собой.

«Помоги! – мысленно воззвал он к нему, сжав кулаки. – Я не знаю, что делать, не знаю, чем я смогу тебе отплатить, но помоги, прошу!»

Ответа не было. Под ногой мародера хрустнул пластик: раздавленная им индивидуальная аптечка, пеналы с таблетками и шприцы-тюбики рассыпаны по мостовой, и никому они не нужны.