— Поэтому его не арестовали, а временно отстранили, — буркнул Грэм де Map. Капрал происходил из ложи Драконов и отличался флегматичным спокойствием. — Совет Ордена разберется в его действиях и, если он невиновен, восстановит в должности мастера войны.

— Но это позор. Они публично выразили Францу недоверие!

— Совет Ордена обязан действовать в интересах Великого Дома, невзирая на личности.

— А в чем интерес? Чего они добились? — продолжал горячиться Людвиг. — Я тебе скажу чего: Зеленый Дом увидел, что у нас внутренние неурядицы, и начал наглеть! Вот чего они добились! Нельзя показывать свою слабость!

Гвардейцы свернули с Ленинского проспекта, и их «Линкольн» медленно покатился по улице Обручева. В связи с последними событиями в Тайном Городе и настораживающими заявлениями Великого Дома Людь Совет Ордена принял решение об увеличении количества патрулей в секторе чудов для предотвращения провокаций.

— Не думаю, что отстранение Франца и выступление людов связаны между собой, — высказался наконец де Map.

— А я уверен!

— Твое дело — служить, гвардеец, — усмехнулся капрал. — Пусть думают другие.

Окла обиженно поджал губы.

— Может, зря мы это затеяли? — высказался осторожный до легкой трусоватости Щепка.

— У тебя денег много? — поинтересовался уйбуй Веревка и одним могучим глотком допил бутылку виски. — Все грабят, и мы будем!

— Но Кувалда строго-настрого…

— Испугался? — уйбуй недружелюбно уставился на Щепку.

Веревка Дурич одним из последних услышал, что Красные Шапки начали грабежи человских заведений, и едва собрался последовать примеру сородичей, как великий фюрер Кувалда издал жесткое распоряжение, запрещающее налеты. Подобная несправедливость оскорбила Дурича, и он все-таки решил провернуть небольшое дело, а этот слабак Щепка, чтобы ему навы приснились, осмелился подать голос!

— Но Кувалда приказал больше не грабить челов!

— Скажем, что не знали, гы, — осклабился Веревка, — а он нам поверит. Не хочешь с нами, так и скажи.

Остальные бойцы десятки смотрели на трусливого Щепку без понимания.

— Нет, я как все, — пошел на попятный слабонервный боец.

— Вот то-то же.

— Что там происходит?

Несколько молчаливых грузчиков деловито переносили из придорожного магазинчика в фургон ящики со спиртным. Очень странное зрелище для середины дня.

Гвардейцы переглянулись:

— Думаешь о том же, что и я? — поинтересовался Грэм.

Окла утвердительно кивнул и вытащил из кармана «Различитель» — очки темного стекла, позволяющие смотреть сквозь наведенный морок. Смутные подозрения чудов полностью подтвердились: грузчики оказались Красными Шапками, грабившими, судя по всему, очередной человский магазин.

— Придурки недоразвитые, — выругался Грэм. — Хорошо еще, что догадались морок навести.

— Что будем делать?

— Они в нашем секторе, — пожал плечами де Map. — А насколько я знаю, нам проблемы с челами не нужны.

— Понятно.

Чуды вышли из машины и решительно зашагали к месту грабежа.

Все шло настолько замечательно, что Веревке даже казалось, будто он спит и видит приятный сон. Действительно, челы — толстая продавщица и пожилой подсобный рабочий, — боясь пошевелиться, лежали за прилавком. Вызвать полицию они не успели и теперь испуганно подвывали, когда уйбуй удовольствия ради тыкал в них стволом помпового ружья. На дверях магазина болталась табличка «Обед», а трусливый Щепка, обливаясь потом, таскал в фургон ящики с выпивкой. Веревка довольно улыбнулся и нежно погладил карман, в котором покоились купюры из кассы.

— Уйбуй!

Голос Щепки выдернул Веревку из благодушного состояния. Трусливый боец с поднятыми вверх руками стоял в дверях подсобного помещения.

— Ты чего, сдурел? — не понял уйбуй.

— Не сдурел, — вздохнул Щепка и уныло мотнул головой себе за спину.

— Ну-ка прекратили безобразие!

Из подсобки вынырнули двое плечистых рыжеволосых мужчин.

— Рыцари!

— Положи свою пушку, урод!

— Как бы не так! — И Веревка нажал на спусковой крючок.

* * *

«Как нам только что стало известно, около часа назад патруль гвардейцев великого магистра попытался задержать занимающуюся очередным грабежом десятку Красных Шапок. В произошедшей перестрелке погибли трое Красных Шапок. Как ни странно, это происшествие вызвало весьма болезненную реакцию руководства Зеленого Дома. Пресс-служба Великого Дома Людь заявила, что Зеленый Дом расценивает этот выпад как крайне недружественный акт, и одновременно выставила повторное требование возвращения браслета фаты Мары…»

(Тиградком)

* * *

Московское полицейское управление.

Москва, улица Петровка,

30 сентября, суббота, 13:54

Корнилов отложил в сторону ненужную ему папку, закурил сигарету и посмотрел на сидящего напротив профессора Серебрянца:

— Дел много, извините.

— Ничего страшного, — вежливо улыбнулся Серебрянц. — Мой адвокат все равно еще не подъехал.

— Я вижу, — Андрей выпустил в направлении лица профессора струю дыма. — Позволите вопрос?

— Не для протокола?

— Ответите, если сочтете нужным.

— Задавайте.

— Когда мы с вами виделись в последний раз, весь ваш костюм стоил примерно столько же, сколько сейчас стоят ваши ботинки, — Корнилов повертел в руках зажигалку. — А виделись мы не так давно.

— Гонорары выросли.

— Ваша востребованность аудиторией странным образом совпала с цепью совершенных в городе преступлений. Вы не находите?

— Рано или поздно это должно было произойти, — пожал плечами Серебрянц. — Я не скрываю, что предвидел эти трагические события.

— Не стоит передергивать, Лев Моисеевич, — мягко улыбнулся Андрей, — не стоит менять местами причину и следствие. И вообще хорошо у вас получается: у теоретиков — чистые руки, у исполнителей — чистая совесть. Все довольны.

— Сколько вам платят нелюди? — с откровенной враждебностью поинтересовался Серебрянц. — Сколько серебреников вам предложили за предательство своей расы?

— Лев Моисеевич, — по-прежнему мягко продолжил майор, — вы же взрослый человек. Откуда в вас эта тяга к революциям? К подавлению всех и вся?