— Надо, — торопливо согласился настоятель. —Потом разрушили несокрушимую боевую башню, что простояла две тысячи лет ивыдержала двести три войны, пятьсот восемнадцать штурмов и двенадцать ударовмолний... снова почесались, потом гонялись за молодой кобылицей, которуювыращивали для приезда правителя края, и скушали сад бонсаи — карликовыхдеревьев, приняв их за траву. В конце концов добрались до кладовой, гдехранились все наши запасы вина...

— Выпили вино? — ахнул Томас. Он развернулся всемсверкающим корпусом к Олегу, синие глаза метали молнии. — Сэр калика, этоваш непроверенный конь совратил моего честного боевого друга! Мы с ним вместепрошли огонь и воду, видели Крым и Рим, ночевали под поповой грушей, вместештурмовали башню Давида...

— А здесь он взял ее сам, — вставил Олег. —Боевой конь, кто спорит? Если он не добирался до винных подвалов раньше, то, можетбыть, просто случая не было?

Настоятель робко покашливал, наконец вмешался:

— Вообще-то... ваш жеребец, сэр железный рыцарь, началлакать первым... Потому-то удалось обоих наконец изловить и перевести в другуюконюшню... выселив оттуда монахов с их книгами, всю библиотеку, унести древниеманускрипты, ибо белый жеребец упился и лег в луже вина...

— Пречистая Дева, — воскликнул Томас вужасе. — Это же сколько его отмывать!

Олег сказал задумчиво:

— Хорошее, надо думать, здесь вино, если даже кони добесчувствия... Где ты говоришь, святой настоятель, эти склады?

Настоятель торопливо шагнул назад, упал бы, не подхвати егопод руки трепещущие помощники.

— Ваши кони изволили выхлебать все! Теперь спят вбиблио... новой конюшне.

Олег прислушался, наконец понял происхождение тревожащегоего душу и сон глухого прерывистого рева. Он хотел заметить ехидно надменномурыцарю, что благородный рыцарский конь голубых кровей храпит, как простойдеревенский битюг, но в это время из дальнего сарая бегом примчался босоногиймонах, что-то нашептал настоятелю в ухо, кося на страшных пришельцев темным,как у птицы глазом. Настоятель покачивался, поддерживаемый за плечи дюжимимонахами, темные веки трепетали, как крылья бабочки на ветру.

Томас повернул голову к Олегу, зрелище было такое, словноразвернулась смотровая площадка на сторожевой башне, сказал негромко:

— За нами. На поединок с непобедимыми.

Олег кивнул, поддернул перевязь меча, отвыкнув за многиегоды от этой недоброй тяжести, подвигал лопатками, проверяя место колчана:

— Отец настоятель, мы готовы. Сэру Томасу толькосвистни — на край света побежит, подраться бы! Он как петух драчливый. Неужтовсе англы такие?

Настоятель переводил отчаянный взгляд с одного на другого,внизу у ступеней уже собралась большая толпа монахов. Все босые, подпоясанныеверевочками, без привычных шестов и деревенских молотильных цепов.

— Великие воины, — продребезжал настоятель, —мы вынуждены вас огорчить и слезно молим простить нас. Понимаем, как вы горитеотважными сердцами выказать свое боевое искусство в полной мере, как страстножаждете поединков и зрелища разбрызгиваемой крови, как мучительно стремитесьуслышать хруст костей, насладиться страшными ударами, получая и нанося... получаяи нанося... получая и нанося...

— Не тяни кота за... лапку, — прервал Томас врадостном предчувствии сбывшейся мечты, душа его оживала на глазах, расцветалаярким румянцем на белых, как мел, щеках. — Где они ждут?.. Во дворе? Вбойцовском зале?

Настоятель скорбно поник головой. Он упал бы на колени, номонахи удержали, справедливо полагая, что поднимать труднее.

— Молю вас, железный рыцарь... и тебя, мохнатыйоборотень-гиперборей, простить нас великодушно! Непобедимые уехали на рассвете.Не попрощавшись, никому ничего не сказав — на одной лошади.

Томас шумно вздохнул, из него словно бы выдернули стальнойкол, на котором он корчился с ночи. Он чуть осел, стал даже меньше ростом. Олегтоже ощутил несказанное облегчение, — хорошо без драки, но бедный настоятельистолковал иначе, вскричал жалобно:

— Пусть ваши мужественные сердца не разрываются отнеслыханного горя! Мы не виноваты, что получилось так!

— Не будем винить, — пообещал Олег. — Еще какне будем!

А Томас спросил очень осторожненько:

— Сказали что-либо на прощание? Вызов, пожеланиевстретиться в другом месте?

Настоятель виновато покачал головой:

— Не высказали, что удивительно! Уехали очень тихо.

— Гм... а что делали после приезда? Почему так вдруг?

Настоятель ответил медленно, голос чуть окреп, в нем появилисьнотки гнева:

— Для нас самих это мировая загадка. Я посажу всехмонахов разгадывать, не дам есть, пока не отыщут правильный или хотя бы изящныйответ в духе нашей школы. Непобедимые въехали в ворота на своих великолепныхконях, их знамена красиво реяли в серебристой лунной мгле, а лица были суровы инадменны, как подобает непобедимым. Потом увидели расколотую скалу, на которойнаши герои раньше разбивали кирпичи, и поинтересовались, что случилось... Затемузрели перебитое бревно. Тоже спросили... В это время ваши кони проломили стенуконюшни, начали гоняться за кобылицами. Потом, к великому несчастью, лопнулибочки с напитками. Ваши жеребцы изволили выпить все наше вино... Белый жеребецпрыгнул на коня непобедимого, желая с ним совокупиться...

— Тот приехал на кобыле? — осведомился Томас.

— Нет, но ваш жеребец одурел... простите, был в такомвосторге от нашего вина, что уже ничего не соображал. Конь непобедимого пыталсявырваться, но ваш жеребец был намного мощнее, к тому же конь непобедимого несмог выдержать его тяжести, у него сломался хребет...

— Бедное животное, — бросил Томасравнодушно. — А что мой конь?

— Захрапел прямо на плачущем коне непобедимого.Благодаря этому удалось поймать и спящего перетащить в библи... конюшню.

Олег прислушивался к шуму и грохоту за стеной, спросил сбеспокойством:

— А мой?

Настоятель скорбно покачал головой, и все монахи в отдалениитоже покачали головами и оставили их так качаться:

— Ваш продолжает. Слышите, гремит? Это он гоняется закобылицами, повозками, овцами, козами, топчет кур, уток, заглядывает в окна,пугая монахов и отрывая их от благочестивых размышлений о Высоком. Непобедимыепоспешили сесть вдвоем на уцелевшего коня и уехать, потому что вашразвеселившийся конь начал поглядывать и на него, а тот был намного меньше —беленький, с изящными ножками...

— Ну нет, — возразил Олег решительно. — Мойконь не таков!

Томас оглядел его с головы до ног, словно впервые узрел,нагло расхохотался:

— Много ты знаешь, хоть и сидел в пещерах! Этого конямы обрели несколько недель тому, а где он раньше жил? Может быть, в Греции! Ктому же именно в тех краях, где купили, наш всемилостивейший Господь однажды вгневе... праведном, конечно!.. испепелил два многолюдных города за такиешуточки!