сильнее жгла тишина за спиной. Не бурная драка или споры, ни даже простой беседы, нет…

В ответ звонко отдавались эхом лишь пугающее безмолвие и гробовая тишина…

Словно он ещё колебался…

— Так что, брат…? Скажи же, разве я и Ай не правы?

Шприц вошёл глубже, а тишина обжигала вымученные вдохи предвкушением позорной участи на самом дне без права и суда….

— Нет…

Наконец, позади разверзлась тишина, обронив лишь краткий ответ, но моё сердце болезненно затрепыхалось от избытка чувств, замешанных в такой гремучий коктейль, что красная пташка едва не лопнула, как пернатая хлопушка.

— Только не говори, что ты правда в неё влюбился, брат? Это на тебя не похоже.

Улыбка Лиама дрогнула, но было видно, что он уже знал ответ и ничуть не был удивлён.

— Похоже или нет, но сейчас я не отвернусь…

Я не понимала о чём они говорят и что бы решило отвернись Ное или нет, но шприц немного задрожал и небрежно выскользнул из окровавленной ранки.

— Так вот почему Айрис в последнее время столько пьёт… «милашка Ное» уже не герой-защитник, а повеса?

Лиам злостно усмехнулся.

— И что же тогда, мой дражайший брат, о себе возомнил? Правила правилами, но Айлин я всё равно боюсь больше, чем приговора «шоубрейкера».

Ное не спеша подошёл ко мне со спины и бережно обнял, ласково потянув к себе из тотчас ослабевших хваток громил.

— Это моя ошибка, что оскорбил Ай такой просьбой. Обращаться к ней за разрешением для новенькой было нахально с моей стороны, так что я лично принесу ей извинения, а Теса…

Ное с натянутой, всё ещё виноватой, но довольной улыбкой уложил мою голову себе на плечо и, укатанный сумерками розового бра, оставил на моей шее дорожку от, скользнувшего по коже, языка.

— Как и договаривались, я позабочусь, чтобы она не стала «препятствием», но брат и работа мне меж нами с Тесой не нужны.

Лицо Лиама, казалось, вот-вот треснет от бурления крови, но он всё равно улыбнулся и демонстративно медленно разжал пальцы, поигравшись шприцом меж костяшек, словно монеткой, на которой взвешивал судьбу.

— Не знаю, что ты задумал, но та Айлин ден Мэй, которую я знаю, так просто этого не оставит.

— К сожалению, я это знаю… она не имеет привычки прощать ошибки.

Ли кивком отозвал громил, впервые показавшись ссутулившимся и по-настоящему злым.

— Значит, ты не против, если твоя доля активов Девигири отойдут «дарственной» в мой театральный фонд? Жаль, что из-за нашей «прыгуньи» филиалы семьи Бенерджи уже не скупить, но моим детишкам скоро сдавать отчётности на народный ансамбль. Хочу сделать им подарок.

Ное мельком встретил мой округлившийся взгляд, но сразу улизнул за дипломатичную улыбку, пока в моей голове словно впервые прояснилось, а в глазах отдалось болью без розовых очков.

— Разумеется. Бомбейский и Калькуттский счёт им будут в пору. Контрольный пакет акций у нас уже есть, так что решим с «ХэдекИндия» позже. У них много дочерей…

Лиам же очень недовольно поморщил нос и, глядя на потолок, где наверху находилась школа с его мирно спящей «феей», обречённо выронил шприц, словно предвкушая на не мыленной шее весь спектр её «строгих правил».

— Я спою на твоих похоронах…

— Договорились, но о Тесе я позабочусь сам. Её слова — мои, так что пусть пеняют на меня.

Ное с грустной улыбкой нашёл мой взгляд и больше не смотрел на брата.

— Она — мой единственный фетиш…

Разминаясь с дьяволом…

Решётки с грохотом обрушились на ринг, как ярость водопада на галечный берег, а вслед за грохотом металла и толпы, прозвучал и гонг.

В глазах мелькнула размашистая тень, а уже на второй секунде я с болью ударилась затылком о дощетчатый помост.

— Сдавайся по-хорошему, мелочь…! Не трать время Дьябло!

Мальчишка с рёвом встретил жгучие лучи прожекторов и потянулся ко мне, подгоняемый воплями радостной толпы, уже предвкушавшей пикантное развитие событий с поваленной на лопатки «Зайкой», но…

— Посчитай-ка звёзды!

Я схватила Джея за протянутую ко мне руку и поджав ноги под себя, что было мочи распрямилась стопой ему в лицо.

Зал одобрял. На мгновение затих, но одобрял поднявшимся столбиком очков и ставок, как только Дьявол перестал шататься и пополнил ринг высморканной кровью.

— А у тебя не плохой удар для такой крохи… тренировалась?

Один лишь огромный шар с его гонораром, нависавший над ареной и доверху наполненный колониальным долларом, уже просто на характер не дал бы мне сдаться без боя, но…

— Мне всегда лучше давалось то, что не нравилась родителям.

Поднявшись на ноги, я нарочно прохрустела костяшками и искренне растянулась в азартной улыбке, от чего тотчас кольнуло в груди, а губы искривились от горечи.

— Особенно в том, что вредно для принцесс.

— Даже так?

Как и обещал, Джей бил больно и метко, но всё равно поддавался, больше не сбивая меня с ног и стараясь закружить в смертоносном танце, от чего по телу разливалось тягучее и томное тепло.

— А потом я поняла, что вбивать мальчикам этикет куда приятнее, чем краснеть за задранную юбку!

Как бы не кружила круговерть, а врезать по смазливой мордашке всё равно оказалось лучшим лекарством от хандры, давая отыграться за собачку и конфетку, с упоением пройдясь по угловатой челюсти, при всём желании, стоившей, куда меньше шарика с баблом.

— Раз Бог расцеловал твоё прекрасное тело, было бы грех его не заценить… могу их понять.

— Так вот о чём ты говорил, когда пытался «приобщить к Америке»?

Я нарочно коснулась груди и приподняла её так, что у мальчишки едва не потекли слюнки.

— У нас народ любит «приобщать» столь божественное…

С удовольствием проглотив комплимент и отблагодарив мальчишку по носу краешком ботинка, я поправила одежду и едва увернулась от прямого выпада в лицо.

— Ну надо же!

Джей подмигнул