— Ну… — я бросил растерянный взгляд на лифт. Вещи уже в номере, штурм посольства назначен на завтрашнее утро. Телефон и деньги при мне. Почему бы и нет? — Поехали, амиго! Приключение!

— Да, да! Приключение, гринго! — подхватил водитель, чуть ли не подталкивая меня к своему авто.

— Я не гринго, я из Украины, — счел нужным поправить, зная отношение местных к американцам.

— Украина — хорошая страна, — истово закивал он, делая вид, что понимает, о какой стране речь.

Так я снова оказался в том же такси. Водитель, который представился Педро, провел краткую обзорную экскурсию по Мехико-сити и рассказал об истории города. Похоже, ему не впервой развлекать туристов. Из окна автомобиля я посмотрел главную площадь де ла Конститусьон, Кафедральный собор, Пасео де ла Реформа — главный проспект города, и пласа Гарибальди.

Площадь Сокало значилась последней для посещения в списке Педро и сама по себе ничего особенного не представляла. Кроме, разумеется, полчищ ряженых шаманов, одетых в традиционные ацтекские костюмы, разрисованных, с невообразимыми головными уборами и украшениями. Отовсюду доносились энергичные барабанные ритмы, людей окуривали пучками трав и каким-то подобием кадила, как будто это не городская площадь вовсе, а языческий центр паломничества. Вокруг шаманов толпились верующие, любопытные туристы и просто сочувствующие, к коим я бы присоединился, если бы не Педро, настойчиво тянувший меня за рукав.

Мы прошли на другой конец площади, где на разложенном пурпурном покрывале царственно расположился шаман, в окружении кристаллов, медных побрякушек с ацтекской символикой и длинных полосатых перьев из неизвестно чьих задниц. Судя по усилившемуся натиску Педро, это и был Охитека, который должен был дать мне указания касательно «французов и индонезов».

Пока мы подходили (вернее — подбегали), рядом с Охитека остановилась семейная пара американцев. Я узнал их по широким белозубым улыбкам и шортам с большими карманами. Они стали рассматривать побрякушки и вроде хотели что-то купить, но шаман вдруг рассердился и начал брызгать на них водой из медной чаши. Американцы убежали, крутя пальцем у виска, в тот момент я был мысленно с ними солидарен.

— Ты уверен, что Охитека мне поможет?

— Помочь, помочь, Педро давать тебе слово! — заверил мексиканец и практически волоком подтащил меня к шаману.

Вблизи его лицо оказалось на удивление молодым. Как-то непроизвольно думаешь, что шаман — обязательно умудренный старец. А тут — вот тебе — парень лет тридцати. Охитека кивнул Педро как старому знакомому и резко приблизился ко мне, встав почти вплотную. Ростом он был выше, так что навис над моей головой, как грозный каменный идол. Я молча смотрел в его черные бездонные глаза и ждал продолжения.

Наконец, спустя несколько минут игры в гляделки, шаман забрал предложенные двадцать баксов. Затем он жестом указал мне встать в нарисованное на асфальте подобие солнца, возле которого по кругу были изображены ацтекские символы. Охитека тут же начал кружить рядом со мной, потрясая своим мексиканским кадилом, какое я уже видел у других шаманов, приплясывая и завывая, как племенной абориген вокруг костра. Под конец окурил меня пучком пахучих трав и для закрепления эффекта сбрызнул ароматическим маслом.

— Конец! — громко заявил он и уселся обратно на покрывало.

— Как конец? — я обернулся к Педро в поисках поддержки. — А как же мой вопрос с французами и индоне… То есть с Французской Полинезией?

Педро послушно перевел на испанский. Охитека смерил меня уничижительным взглядом.

— В Мексике твой вопрос ждет конец, — сказал как отрезал, назидательно выставив указательный палец. — Но помни, не гринго, что каждый конец — есть новое начало. Все приходит вовремя.

Я раскрыл было рот для уточняющего вопроса, но Педро начал довольно бесцеремонно подталкивать меня в противоположном направлении.

— Конец! — неожиданно эмоционально вскричал он, повторяя слова шамана. — Охитека ответить только на один! Задать больше — отвернуть удача!

— Ладно, ладно, — я миролюбиво поднял руки, позволяя увлечь себя сквозь толпу обратно к автомобилю. Удача и так меня не слишком жаловала в последнее время.

По пути к отелю мы поддерживали будничный разговор о достопримечательностях Мехико. Попрощались довольно нейтрально, хоть я не забыл о дополнительной благодарности за экскурсию. И только когда уже зашел в номер и повалился на кровать, готовый отойти в царство Морфея, вспомнил, что Охитека проницательно назвал меня «не гринго».

— Не гринго, это конец, — пробормотал я, окончательно проваливаясь в сон.

* * *

Что и сказать, то ли эта негативно заряженная мантра виновата, то ли действительно тотальное невезение, но визу так и не получил. В положенные восемь утра я уже караулил на пороге посольства Франции в Мехико, едва оно открылось. Как и в Штатах, меня внимательно выслушали, поулыбались, покивали удрученно и сообщили: «Сорри, амиго, анриал». Все три слова, которые разрушили надежду. Позднее я сидел на ступеньках дома напротив посольства и курил сигарету, которую стрельнул у прохожего мексиканца. Сигарета оказалась паршивая на вкус, что полностью отображало мое внутреннее состояние. Да и давно я не курил.

— Не гринго, это конец.

Со вчерашнего дня эти слова прочно засели в голове. Неужели действительно конец? Неужели ничего нельзя сделать? А как же моя мечта? Без этой визы рухнет Тихоокеанский этап и все последующие. В странах Центральной и Южной Америки выбить визу по исключительным обстоятельствам — тем более нереально, если даже в Мексике отказали.

А время шло… До корабля в Антарктиду оставалось меньше двух месяцев, а до него предстояло пройти тринадцать стран и целый континент. Сидеть и просто ждать — убийство любых шансов. Вариантов всего два: забить на визу и двигаться дальше, понимая, что впереди катастрофа. Либо продолжать за нее бороться.

Я докурил отвратительную сигарету, донес ее до урны, что оказалось не так просто (ближайшая оказалась через две улицы). И понял, что единственный шанс выбить визу — это Америка и согласование Вашингтона. Закрыл глаза на мгновение, отсекая многоголосый шум 28-миллионного Мехико-сити. И позвонил Педро.

— Новое приключение? Куда ехать, амиго? — весело спросил он, врубая на полную латиноамериканскую музыку.

— В отель за вещами, а потом на автовокзал.

— В Канкун? Зачем автобус? Самолет быстро, — отрывисто бросил Педро, перекрикивая музыку.

— Нет, амиго. Возвращаюсь в Америку. Здесь меня ждал конец, — ответил этому чудаку, с кем мимолетно свела меня судьба и цепь удивительных совпадений.

Дорога обратно прошла под лозунгом «врагу не сдается наш гордый „Варяг“». Разбитый, но не сломленный, я стоически выдержал и пятнадцатичасовую тряску в автобусе, и жуткий, но уже знакомый автовокзал Нуэво-Ларедо, и дотошный контроль на въезде в США.