— Хорошо, что неугомонной Кэтрин неинтересно лежать с нами и она вытрясывает лихие истории из братьев-орков внизу, иначе она сейчас точно дала бы тебе сто-пятьсот дельных советов, как себя усыпить от нескольких часов до нескольких дней, — заметил Аран, стараясь повысить наше общее настроение.

— Ни слова, а то соскучусь до такой степени, что приведу ее, — в открытую угрожала я.

— Все-все! Молчу! — Аран посмотрел на некроманта и тяжело вздохнул: — А некоторым и без магии спится! Я-то думал, что у людей такой профессии сон чуток и краток!

— Вот еще! Наоборот, самое страшное они уже видели!

Рик бессовестно храпел на зависть нам, а Эмилия выпила сонное зелье, которое называла настойкой красоты, и тоже спала беспробудным сном. Одни мы с Араном, как два неприкаянных одиночества, периодически вздыхали. Он поглядывал на блондинку, а я — на дверь.

И где чума носит Сторма? В голову лезли слова Лоранского о ректоре и его ветреной натуре, но я старалась гнать прочь негатив поганой метлой.

Так я и вертелась с боку на бок до рассвета, пока не провалилась в полузабытье и не была разбужена скрипом двери. Сонно протерла глаза, потом еще раз и еще, пока не убедилась, что мне это не снится.

Мой самый страшный кошмар ожил!

Надо мной стоял Вильгельминский: расхристанный, в красной рубашке нараспашку, а все его тело от макушки до пят покрывали алые следы поцелуев. Даже на лодыжке был виден краешек отпечатка красных губ, уходящий вверх под штанину.

Ни обуви, ни совести — ни-че-го! Даже глаза у него друг с другом поссорились! Как мне-то удержаться?!

Негодник шатался так, что тут же оказался на полу, потянулся, как довольный кот, перевернулся на бок и заснул — скотина такая!

— Что… это… было? — я хлопала глазами, отходя от шока. Ну не может же и в этом мире мне так “повезти”? Только от одного изменника сбежала, а тут.

И пусть мы с ректором официально не встречались даже, но кто его просил так умопомрачительно силу свою забирать?! Да еще и так часто?!

— Явился?! Ба! Да еще в каком виде! Смотри-ка, Ника, я думал, что с эмоциями справиться не может, а он по бабам пошел! Ну, хорош! Ну, молодец, а?! — Аран приблизился, наклонился над Вильгельминским и сосчитал: — Раз, два. три!

— Три? Что ты считаешь?! — хрипло спросила я, все еще пытаясь найти хоть какое-то логичное оправдание увиденному.

И Рику не позволил остаться с собой! Значит ли это, что дракон заранее планировал пуститься во все тяжкие? А я ведь до последнего надеялась, что он только наклюкается в зюзю!

— Три цвета губной помады! — восхищенно присвистнул Аран. — Вот это гигант, вот это я понимаю! Хоть что-то у нас общее есть!

— Что ты имеешь в виду?! — в горле встал ком, который никак не получалось проглотить, а веки запекло.

Я не хотела верить глазам! Не желала!

— Что-что?! В Доме Удовольствий господин ректор удаль молодецкую да драконий темперамент всю ночь напролет показывал! — Аран бил наотмашь, не щадя моих чувств. — Я ж говорил: не верь ему, Ника! Он тот еще потаскун!

Я вскочила на ноги, выскочила из комнаты и побежала вниз, расталкивая локтями жильцов гостиницы и не видя дороги. Таверна, несмотря на ранний час, из — за фестиваля была полна под завязку: не только номера вверху, но и все столики внизу оказались заняты.

— Чую порох! — вдруг рядом со мной оказалась Кэтрин Шпэтрин и повела огромным носом.

— Что-то произошло! У меня нюх на это дело!

И схватила меня за руку мертвецкой хваткой.

Вот у кого отменное чутье на происшествия! Просто поражающее!

Я посмотрела на тролльчиху, на ее обеспокоенное лицо, и тут меня словно прорвало! Я повисла на писательнице, рыдая в три ручья, выливая все обиды в слезы.

Вот она, вот! Долгожданная бабья истерика!

— Расскажи, что случилось! У меня опыт ого-го! Помогу! А если случаев из жизни не найду, что подсказать, так обязательно придумаю! — шептала автор детективов, пошлепывая меня по спине, как заботливая мамочка.

— Кеша никогда мне верным не был! Я ему верила, а оказалось, давно с лапшой на ушах ходила!

— Кеша? — жадно подалась вперед Кэтрин. — Так-так-так, и кто этот смертник?

— Мой жених! — прохлюпала носом я. — Бывший!

— О как! — округлила глаза писательница. — Интересно зомби пляшут!

— А тут Сторм и я…а он… он… спал с тре-е-емя-я-я-я! — сквозь рыдания поделилась я причиной своего расстройства.

— С тремя?! — так скептически Кэтрин еще никогда на меня не смотрела.

— Ага! Аран сказал, что три разных помады на его те-е-е-еле-е-е-е! Он даже сосчита-а-а-л!

— Это тебе хитрый ящер сказал? А ты поверила? — тролльчиха наградила меня жалостливым взглядом, как дитя неразумное. — А ну-ка пойдем — Кэтрин Шпэтрин во всем разберется! Я докопаюсь до истины, уверяю тебя! Иначе я не автор бестселлеров!

Госпожа Шпэтрин так быстро оказалась возле объекта исследований, что я вздохнуть не успела.

Вильгельминский продолжал дрыхнуть, а вот Арана с Эмилией и дух простыл! Да и Рика рядом не было.

Пока я гадала, куда опять все подевались, Кэтрин времени зря не теряла. Сунула нос и под рубашку Сторма и ногу осмотрела с тщательностью следопыта, принюхалась,

прислушалась, даже пульс замерила, а потом хитро прищурилась и оттянула ремень штанов.

— Э-эй! — воспротивилась я, не дав тролльчихе заглянуть в трусы ректора. Кстати те, в знакомый уже горошек, оказались на причинном месте. Это же хороший знак или нет?

— Ха! — закатила глаза Кэтрин. — Будто бы он сможет меня хоть чем-то удивить!

С этими словами писательница проверила карманы Сторма и вытянула визитку:

— С адресатом прям! Подсказка! Бери — не хочу! — она довольно улыбнулась, поведав мне:

— О-о-о-очень подозрительно! Посиди пока здесь, деточка, отпои водой поцелуйчатого, а я мигом!

И так быстро убежала, словно испарилась в пространстве. А я покосилась на спящего мерзавца и скривилась: вот еще, воды ему подавай, отпаивай! Сейчас прямо, спешу и падаю!

Вот пусть те, кто поцелуями тело покрыл, и отпаивают своего гиганта невидимого кекса!

Я просто не могла сейчас находиться рядом с этим драконогадом, поспешила вон, лишь бросила вовремя появившемуся Арану:

— Следи за ним!

И, не дождавшись колкостей в ответ, вылетела на улицу, чтобы проветрить голову. Тут дождусь госпожу зомбоследователя!

Очень надеюсь, что ей будет, чем меня порадовать!

Кэтрин как сквозь землю провалилась! Проходили часы, я уже порядком замерзла, а ее все не было. Живот урчал от голода, а я продолжала мерить шагами улицу.