– Я не гадаю, не занимаюсь дурью, не вызываю духов. Свопросом о сроке жизни – это не ко мне. Вот сестра моя покойная, та бы тебесейчас полный прогноз выдала. Хорошая была актриса!

– Вы говорите о Леокадии?

Марфа расправила юбку на коленях.

– А ты разве не о ней выспросить заявилась?

Я кивнула. Бабка протянула руку, открыла ящик стола, вынулакурительную трубку и, набивая ее табаком из самодельного кисета, заявила:

– Сначала объясни, отчего ты любопытствуешь, а я уж потомязык развяжу.

Когда мой сбивчивый рассказ иссяк, Марфа уставилась в окно,затем сказала:

– Видишь монастырь?

– Да, – кивнула я, – похоже, его давно построили.

– Настоятельница знает точную дату, – подхватила Марфа, –вроде пятнадцатый век. Места здесь тогда были непролазные, глухомань, зверидикие, людей никого. Отчего же именно тут обитель поставили? Нет бы поближе кнароду?

– Не знаю. Наверное, тем людям, которые основали монастырь,хотелось тишины и покоя.

– О! – подняла указательный палец Марфа. – В самую точку!Мать Деметрия, которая сюда первой пришла, привела с собой несколько женщин.Все они имели, как сейчас говорят, паранормальные способности. Уж и не знаю,верить в это или нет, но слух идет, что Деметрия читала мысли и могла летатьнад землей.

– Ну уж это навряд ли, – усомнилась я.

Марфа отложила трубку.

– Правды нам не дознаться. Только вспомни инквизицию. Сколькихженщин в Средние века на кострах сожгли? А за что? Посмотрела на чужую скотину– и та сдохла, дала соседке чайку попить, а гостья нежеланного ребеночкавыкинула… Обрати внимание, мужчин в этой когорте мало, мутация шла по бабскойлинии. Даже если учесть, что половина несчастных погибла невинно, окружающиедонесли на них по злобе или из зависти, то все равно получается внушительнаяцифра. Кабы не инквизиция, остались тетки живы, родили б детей, у тех еще ярчеизменения получились бы. Сейчас мы бы повсеместно телепатией владели. В России,слава богу, костры не пылали, но церковь знахарей и гадалок не приветствовала,травила их безжалостно. Вот Деметрия с товарками и подались сюда. Наверное, ивпрямь обладали они неземной силой, но действовали с молитвой, возвели в глушимонастырь, хотели от людей отгородиться. Дурная слава имеет быстрые ноги, но ихорошая в пути не задерживается. Очень скоро весть о талантах Деметрии и еемонашек распространилась по округе, и к обители стали стекаться разные люди:больные, жаждавшие исцеления, здоровые, хотевшие научиться траволечению.Богомолки никому не отказывали, и в конце концов около монастыря образовалосьсело. Шли годы, обитель богатела, в селе на свет частенько появлялись необычныедетки, с паранормальными способностями.

– Эй, постойте! – перебила я Марфу. – Тут нестыковочка. Еслиталантами экстрасенсов обладали основательницы монастыря, то с их смертью все идолжно было закончиться. Дар нельзя вручить ученице, он передается генетически.

– Правильно, – согласилась Марфа, – так и было, от материпереходило к дочери.

– Но монашки не могут рожать детей.

– Почему?

– Они дают обет целомудрия.

– Э, милая… – отмахнулась Марфа. – Во-первых, какая-тоженщина могла заполучить младенца и до прихода в обитель, добраться сюда ужебеременной. А потом… Все равно рожали, тайком, и в село на воспитание отдавали.Вот наша бабка, например, никогда в обители не жила, а такое умела! Ее талант кмоей матери перешел, от нее ко мне. У меня, правда, детей не получилось. Жаль,ветвь обрывается. Я давно заметила, как только в роду кто-то очень сильныйподнимается, у него потомства нет. Словно Господь саженец обламывает, нежелает, чтобы слишком пышно зацвел.

– А Рита? – напомнила я.

Марфа нахмурилась.

– Не моя кровь. Леокадии.

– Ваша сестра была очень талантлива, она спасла людей отсмерти, даже в газетах писали, как…

– Охохоюшки! Лучше помолчи, – остановила меня Марфа. – Матьнаша, заболев, просила меня: «Пригляди за Леокадией. Слишком она ребячлива, уманет, может в любую сторону качнуться, еще прибьется к плохим людям… Лучше б ейв обитель пойти и там жить».

Марфа снова взяла трубку.

– Мы никогда монашками не были, ни бабушка, ни мама.Болтают, правда, люди, что Бланки – родственники какого-то колдуна из Германии.Вроде его Петр Первый привез, а ведьмак женился, и его дочь ушла в обитель.Только правды нам не узнать. Одно помню: дар этот по женской линии идет. Менябабушка с трех лет обучала, по полям с собой таскала, травы показывала, книгичитать заставляла. Так потихонечку-полегонечку и получилось. Я очень хорошопонимала: раз талант есть, он для людей. А у Леокадии ничего не было, она вотца уродилась. Тот был хороший человек, но обычный, как все, без внутреннегозрения. Всего лишь год у нас с Лёкой разница, только мне полной меройотсыпалось, а ей ни крошки не перепало. Лёка умела лишь одно – подделыватьчужие голоса, да так ловко, что даже родственники попадались на эту уловку.Леке нравилось дурить односельчан, и она часто подшучивала над соседями. Могланапугать, забасив, как местное начальство, или смешила одноклассников,изображая директрису…

То, что одна из внучек пустышка, умная бабушка поняла оченьскоро. Но даже без таланта из Леокадии могла выйти хорошая травница, вот толькоЛёка не хотела ничему учиться. Подойдет бабушка в четыре утра к девочкам,скажет:

– А ну, вставайте, пора в лес идти, сегодня разрыв-травазацветает.

И маленькая Марфа мигом вскочит, а Леокадия заноет:

– Голова болит, ножки не ходят, заболела я.

Вот только к обеду болезнь мистическим образом покидалаЛёку, и она убегала играть со сверстниками. В конце концов бабушка махнуларукой и оставила внучку в покое. Леокадия, правда, знала простые рецепты, нувроде того, что от температуры отлично помогает отвар из сушеных ягод малины,но этим ее познания исчерпывались.

В подростковом возрасте Лёка пострадала от молнии и с техпор стала всех уверять, что может предсказывать будущее, но не хочет этогоделать. Такие разговоры очень не нравились матери, она всегда останавливаладочь, приговаривая: «Не болтай, лучше учись». Но Леокадия не желаласовершенствоваться.

А Марфа все шла вперед. Она даже стала во многом сильнеематери, вот только исполнить волю родительницы в отношении сестры не сумела…

Перед смертью мама позвала к своей кровати дочерей исказала: