– Она мне сказала: «От того, кто другого жизни лишил, запахидет, словно коровья лепешка воняет. Я его чувствую и твердо знаю: передо мнойубийца. Вот только кого он и за что к праотцам спровадил, не назову». И у менята же особенность. Пару раз приезжали больные, от них смрадом несло. Я всегданедужным говорю: болезнь дается за грехи, чтобы человек осознал и исправился. Кашель,грыжа, аллергия, рак, инсульт – это следствие, ищи причину в себе, найди ее ипокайся. Вот как только поймешь – инфаркт у тебя от того, что невесткуненавидишь и поедом ее ешь, с той минуты тебе легче станет. А ты уходи! Начнешьшуметь, я участкового кликну. У меня здесь все друзья. Захочешь Риту отнять, неотдам, в монастыре скрою, туда власть не сунется. Она моя дочь, а не твоя.Скатертью тебе дорога, путеводная звезда над правым плечом.

– Я ее не убивала! – почти в обмороке крикнула Лёка. – Пальцемне трогала, даже не знала, что он задумал! А ты ведьма! Хуже всех! Откудазнаешь, а? Врешь все!

Марфа распахнула дверь.

– Иди вон. Накануне того дня, как ты с маленькой Ритойприехала, мне сон приснился. Ты в избу входишь, и с пальцев у тебя кровькапает. А потом ты взаправду явилась, и сразу дерьмом повеяло. И сейчас я стою,как в выгребной яме. Сама вони не ощущаешь? Лучше перестань людей обманывать!Ясновидящая… Нет у тебя дара, уж я-то знаю. И бабушка с мамой понимали:Леокадия – червивое яблоко. Вот только не увидели, сколь велика червоточина. Незнаю я, кому ты навредила, но привечать тебя не хочу.

Леокадия схватила сумку и была такова, Марфа села на диван имысленно поблагодарила Господа за милость. Хорошо, что Риты дома не оказалось,девочка не присутствовала при трудном разговоре.

Слегка остыв, Марфа задала себе вопрос: зачем приезжаласестра? И не смогла найти ответ.

Через несколько лет после визита Леокадии к Марфе приехалмолодой человек. Парень назвался Юрием и начал жаловаться на аритмию. Марфа ссомнением покосилась на больного.

– Не вижу нарушений в твоем сердце, – сказала она.

– Вот так всегда, – расстроился Юра. – Очень хитрая болячка,начнется приступ, вызову «Скорую», а пока машина доедет, все в норму приходит.Врачи злятся, симулянтом меня обзывают. Но мне плохо! Можно, я у вас останусь?Вдруг болезнь проявится, и вы поймете, что надо делать?

– Ладно, – согласилась Марфа, которая почувствовалавозбуждение, тревогу и страх, исходившие от гостя. – Посиди на лавочке водворе, меня другие люди ждут.

– А можно в доме? – заканючил Юра. – Еще простужусь!

– Нет, – решительно ответила Марфа. – Для посторонних толькоэта комната, в спальни я чужих не пускаю. Хочешь – во дворе побудь, не желаешь– уходи.

– Ладно, – согласился Юрий и вышел из избы.

Марфа занялась другой больной. В самый разгар работы ее слухуловил тихий скрип и осторожные шаги. Риты не было дома, и целительница сразусообразила, кто шастает по дому – Юрий. Извинившись перед посетительницей,знахарка осторожно вышла в коридор и прижалась к стене. Ждать пришлось недолго,дверь в комнату Риты отворилась, оттуда ужом выскользнул наглый парень.

– Что интересного нашел? – громко спросила Марфа.

– Черт подери! – закричал Юра. – Напугали меня!

– Не ори, – оборвала его целительница. – Отвечай, по какомуправу в чужих горницах шныряешь? Если обокрасть решил, то зря стараешься, уменя ценностей нет.

– Я лечиться пришел, – протянул юноша, – от аритмии.

– Полагаешь, что я в спальне лекарство храню? – усмехнуласьМарфа.

– Живот схватило, – изворачивался нахал, – туалет найти немогу.

Марфа засмеялась.

– Ну здорово! В деревенской избе унитаз всегда в центре заластоит. Или будку во дворе не заметил?

– Не знал, что у вас нет канализации, – нелепо оправдывалсяЮрий.

Знахарка выставила парня на улицу и тщательно заперла дверьизнутри. Когда прием больных был закончен, Марфа вышла в палисадник и увиделаЮру на скамейке.

– Уезжай домой, – велела она. – Никакая болезнь тебя негложет, аритмию ты придумал, чтобы у меня подольше посидеть. Хитро! Небось уматери нелады с сердцем?

Юра заморгал.

– Да. Откуда знаете?

– Догадалась, – хмыкнула Марфа. – Ты здоровее многих. Чегохотел?

Юрий сжал руки в кулаки.

– Леокадию ищу, вашу сестру.

– Зачем она тебе? – изумилась Марфа. – Она здесь не бывает.Мы редко видимся.

– Она убила мою маму, – по-детски шмыгнул носом Юра. – Асначала папу…

– А ну, ступай в дом, – приказала Марфа.

Гость вошел в комнату и завел рассказ.

Его отец, Владимир Коротков, покончил с собой. Он работалшофером на самосвале и получал неплохую зарплату. У Владимира было повышенноедавление, от которого частенько кружилась голова, но Коротков тщательно скрывалнедомогание от коллег и начальства – боялся потерять работу. Сам-то он неощущал никакой тревоги, ведь водит не автобус или маршрутное такси, за чужиежизни не отвечает.

Однажды Владимиру за рулем стало плохо, он потерялуправление тяжелой машиной, и та врезалась в стену маленького уличного кафе.Водитель испугался, убежал с места происшествия, зашел в какое-то бистро исделал вид, что давно там сидит.

– У меня угнали грузовик, – объяснял он милиционерам,которые быстро вычислили, кто хозяин самосвала, – я ничего не знаю, обедал себеспокойно.

Но, увы, ложь быстро раскрыли, Короткова должны были судитьза убийство двух человек: молодой женщины и ее крохотной дочки. Но водитель самнаказал себя – спрыгнул с чердака дома. Юре в то время едва исполнилосьчетырнадцать. Легко ли подростку осознавать, что родной отец не только убийца,но еще и трус, побоявшийся нести наказание?

Мама Юры, Вера Павловна, постаралась, чтобы сын не оченьстрадал. Она продала хорошую квартиру, приобрела другую, похуже, перевела сынав новую школу. Одноклассники ничего не знали о трагедии, у половины школьниковне было отцов, никто не интересовался, куда подевался папа Короткова.

Год назад Вера Павловна умерла. Перед смертью она открыласыну правду о преступлении отца.