— Госпо…

Клод приближается с другой стороны стола, смотря только на девушку. Он не знает, как обратиться к Александре в этот раз: назвать ее госпожой или господином. Кто сейчас управляет телом Куприяновой? С кем он разговаривает?

За эти несколько суток — после возвращения четы Манн — резко все изменилось. Клод и остальные так долго ждали этого дня, так надеялись на него, но все получилось совсем не так, как они рассчитывали.

Хозяин и хозяйка стали другими. Раньше они работали в лаборатории для того, чтобы подарить кому-то жизнь. Они оживляли и собирали новых существ из того, что находил Клод и другие. Они создавали нечто новое, совершенно отличимое от человеческих представлений. Они ценили жизнь и никогда ее не отбирали.

Помощник Манна неосознанно опускает взгляд на лабораторный стол, на тело на нем, на раскрытую грудную клетку мужчины, на содрогающееся сердце.

— Ты что-то хотел?

Раздражено поинтересовался некромант, сжимая зубы, слыша, что слова прозвучали совершенно не так, как он того хотел. Слишком высокий голос. Слишком женский.

— Я принес то, что вы просили.

Клод отступил в сторону — и несколько других существ выкатили из дверей тележку, накрытую грязной тряпкой. Глаза Куприяновой загорелись, а голова чуть склонилась в сторону. Дворецкий узнал, кто стоит перед ним.

— Господин, в городе происходят волнения, — сообщил Клод важную новость. — Четверо пропавших туристов — это очень много. Стражи порядка собираются обыскать лес. Это может…

— Не неси ерунды, — некромант подошел к тележке и откинул тряпку в сторону, добираясь до того, что находилось под ней. — Эти людишки ничего не найдут, как бы ни пытались. А если туристы перестанут ходить в лес, то материал всегда можно отыскать в городе, — Манн в одно мгновение очутился перед своим помощником, сожалея, что маленький рост доставшегося ему тела не внушает страха. — Нам нужны еще люди. Приведи женщин, я хочу взглянуть, как их тела станут реагировать на проведенные ритуалы, — губы девушки изогнулись в кровожадной улыбке, которую Клод никогда ранее не видел на лице Куприяновой. Он по-настоящему пугается. — И принеси побольше рабочего материала, — Альфред отступил обратно к тележке, вытаскивая располовиненные трупы. — Мы хотим создать шедевр.

***

— Как ваше имя?

— Я уж думал: ты никогда не спросишь.

Клаудия смутилась, но взгляда от пожилого мужчины не отвела, только пожала плечами, словно хотела произнести: всякое бывает. Они ехали вместе больше часа, и девушка все последние минуты упорно пыталась чем-то себя занять. Но как на зло в голову ничего подходящего не приходило. Она пробовала декламировать себе стихи, но обнаружила, что не помнит ни одного. После Тодд попыталась мысленно спеть, но вновь на ум не пришло ни одной строчки, даже самой заезженной. Так и родился этот странный вопрос.

— Зови меня Мозес, — Не оборачиваясь к девушке, ответил мужчина. — Скоро мы будем в городе. Все пройдет отлично, если ты не станешь ничего предпринимать и позволишь доставить тебя в безопасное место. Никто не тронет тебя, дитя. Поверь.

Андрас лишил ее выбора, когда предложил поработать над проектом, что сулил ей Нобелевскую премию. Она пошла на поводу у своей гордыни. Какой молодой ученый не хочет получить мировое признание? Кто откажется вписать свое имя в историю? Она мнила себя спасителем человечества и поплатилась за это, потеряв возможность выбирать.

Она не может уйти, но и сидение на месте кажется ей невозможным, неправильным. Руки Клаудии чешутся и сами тянутся к дверце машины, дабы открыть ее и выбраться на улицу. Девушка сжимает пальцы и опускает кулак на колено, приказывая себе очнуться и перестать думать о побеге. Куда ей бежать?

Автомобиль начинает двигаться плавно. Дорога становится ровнее, а дома, появляющиеся по бокам, все растут и растут ввысь. Через непродолжительное время машина въезжает в город.

Кёльн спит. Редкие прохожие настолько невероятны в этот час, что представляются призраками, отголосками самих себя. Тодд выхватывает из темноты очередную фигуру. Она не удивится, если призраки, и правда, существуют. Она теперь ничему не станет удивляться.

— Куда мы едем? — девушка отворачивается от окна и подается вперед, опуская руки на спинки передних сидений. Она впервые позволяет себе нарушить личное пространство этих непонятных ей людей.

— Там, куда мы прибудем, ты нормально поешь и отдохнешь, — Мозес все так же продолжает смотреть вперед, не оборачиваясь.

— Что это за место, о котором вы говорите? Оно находится в городе? Ангелы знают, где оно? Мадлен знает?

У Клаудии начинается паника.

Ночь приносит с собой тишину города и страх. Девушка вспоминает тот побег из здания Андраса и жуткие лица его приспешников. Еще эти люди на улице. Непонятно откуда взявшийся туман заволакивает тротуары, делая одинокие фигуры более нереальными.

Вдруг они уже вычислили ее? Вдруг они ждали ее на въезде в город? Как ее сумеют защитить двое мужчин, один из которых годится ей в дедушки? Почему Мадлен позволила ей уйти? Почему оставила ее с этими людьми? Вдруг они не те, за кого себя выдают?

Тодд мыслит рационально, и поэтому ей удается не сорваться на своих сопровождающих и не выпрыгнуть из машины. Она усаживается на сиденье, выпрямив спину, напрягшись, не давая себе и на мгновение расслабиться. Мозг ее начинает работать, рассматривая различные варианты. Она загоняет подальше мысль о том, что двое мужчин впереди могут быть преданными совсем не той стороне.

— Нам можно заехать по одному адресу? — Клаудия чувствует, как дрожат голосовые связки, и понимает: они выдают ее, но одно дело контролировать свои эмоции и совсем другое — подчинить себе тело, которое уже испугалось.

— Не стоит нигде останавливаться, это может быть опасно, — Мозес чуть кивает в сторону. Автомобиль поворачивает.

— Вы должны отвести меня туда, — настаивает на своем девушка. — Я должна встретиться с одним человеком. Это важно, — Она хватает старика за плечо и болезненно сдавливает пальцами. — Это важно.

Мозес впервые за все время поездки поворачивается к Тодд, разглядывает ее несколько секунд и вновь возвращается к созерцанию дороги. Клаудия выжидает. Все не закончится так просто. Не с ней. Не в ее ситуации. Все зашло дальше некуда. А в конце пути может оказаться тупик.

Если она позволит загнать себя в ловушку, то больше ее никто не спасет. Рядом с ней нет Мадлен, и нет тех, кого она назвала защитниками людей. Никто не прилетит к ней на крыльях и не унесет в небо — подальше от зла.

Хватит ждать милости от других. Хватит хвататься за руки и умолять. Только она спасет себя от надвигающейся опасности. Она сама себе герой.

— Куда нужно ехать?

***

Рассвет означает не только начало нового дня. Рассвет — это нечто большее, чем восхождение солнца на небосвод. Рассвет — это начало новой жизни. Еще одна ночь прожита. Еще один день дарован тебе. Мадлен встречала тысячи рассветов, но лишь сейчас, она как никогда понимает, насколько важен каждый новый день. И насколько он может быть губителен.