Они не смогли отправиться в путь ночью. Самаэлю, действительно, потребовалось восстановить силы. Мадлен поднимает голову и разворачивается, глядя на одну яркую точку, находящуюся на вершине горы.

Верховный воин, как одиночка, находится вдали от остальных. Монстр рассматривает могучую фигуру с распахнутыми крыльями, пока первые лучи солнца не касаются ее. Тучи расступаются — и вот уже весь ангел озарен светом. Женщина различает неловкое движение и отводит глаза. Ей это кажется очень личным.

Тяжелые шаги за спиной. Мадлен не разворачивается, позволяя Самаэлю пройти мимо — в пещеру. Созданию Манна не терпится отправиться в путь, но она выжидает.

Почти до самого утра верховный воин и двое других ангелов готовились к походу. Мадлен не мешала им, оставаясь в тени огромной пещеры, следя за каждым шагом членов ордена. Самаэль готовился так, будто отправлялся на войну, все больше удивляя не только себя, но и остальных. У него нет плана, нет подходящей стратегии, он знает одно: когда они доберутся до места, то найдут Александру и заберут ее из дома двух сумасшедших, а после они все там сравняют с землей.

Последние приготовления завершаются без верховного воина. Самаэль, выйдя на воздух, останавливается на уступе. Под ногами обрыв. Где-то внизу, вдалеке, слышится шум разбивающихся о камни речных волн.

— Она пострадала?

Мадлен сторонится и отступает от края, хотя знает, что воин рядом с ней не встанет. Их обоюдная неприязнь обострилась, и она чувствует это. Женщина не представляет, с чем именно пришлось столкнуться двоим в доме Манна.

Самаэль молчит, поднимая лицо к небу, подставляя его лучам раннего осеннего солнца. Сила бурлит в нем, как в котле, и грозит перелиться через край, если он ничего не предпримет. Руки, как и спрятанные крылья, чешутся поскорее сорваться с места и улететь туда, где его не ждут. Саша, наверное, не понимает, что с ней происходит. Не осознает, что нуждается в помощи.

— Что произошло в особняке?

Мадлен задает вопрос, на который не надеется получить ответ, так как верховный воин просто не считает ее достойной своего внимания. Такая напыщенность ангела раздражает, но женщина сдерживается, напоминая себе, что это сотрудничество необходимо для благого дела. Она бы с самим Андрасом согласилась работать, будь уверена в возвращении наследницы.

Самаэля трясет от омерзения к стоящему подле существу. Он не может смотреть на Мадлен без желания оторвать той голову.

Перед глазами в ярких красках рисуется картина огромного дома, наполненного такими же лживыми и злобными монстрами. Они с самого начала затеяли игру в наследие. Называли Куприянову своей хозяйкой, пресмыкались перед ней, выполняли все ее приказы и смотрели ей в рот, будто она их персональное божество.

Мужчина сжимает пальцы в кулаки. Он сам посоветовал ей общаться с ними в самом начале. Если бы он увел ее, оставил дом позади, ничего бы не случилось. Как она умоляла его. Как просила. Челюсти воина сжимаются до скрежета, но рот для ответа он так и не открывает.

— Что бы там не произошло, я не имею к этому никакого отношения, — Мадлен повернулась к своему молчаливому собеседнику, вставая к нему лицом. — Я так же, как и ты, хочу вернуть ее и хочу, чтобы с ней все было хорошо. Она…

— Зачем? — Самаэль развернулся — и теперь они находятся лицом к лицу, и каждый может видеть эмоции другого. — Что в ней такого необычного для тебя и для остальных вроде тебя? Что заставляет тебя бежать за ней и спасать? На что ты рассчитываешь, отыскав ее? Думаешь, с ее появлением что-то изменится?

Мадлен раскрыла бы рот от удивления, услышав столько слов сразу в свой адрес от кого-то вроде Самаэля, но сдержалась. Куда больше сказанного ее заинтересовала реакция самого воина. Она может задать ему те же самые вопросы с одной лишь поправкой: какое дело ангелу до простой смертной?

Это все равно, что человек опустился бы до переживаний за микроскопическую молекулу. Высшие существа просто не замечают чего-то столь мелкого и неинтересного. А ангелы — высшие создания, для них люди, как букашки под микроскопом. Они рассматривают маленькие забавные экземпляры, но никто и никогда не станет беспокоиться за букашку. Одной меньше, одной больше. Людей миллиарды — есть за кем последить.

Самаэль сорвался и понимает это. Он разворачивается и размашистым шагом направляется к пещере, дабы скрыться от монстра. Возле самого входа до него долетают слова.

— Она особенный человек, и ты знаешь это.

***

Тодд не родилась в Кёльне, но по праву может считать себя коренной жительницей этого чудесного города. В детстве она многие часы проводила на улицах, изучая их, находя новое, какие-то потайные ходы и закоулки. Она могла бы сама проводить экскурсии, водя туристов по самым необычным местам, предоставляя им возможность взглянуть на изнанку города.

— Остановите здесь.

Клаудия опускает ладонь на ручку двери, в нетерпении подергивая ее верх и вниз. За окном все еще темно, но водитель специально останавливается под фонарем, создавая видимость безопасности.

— Я быстро вернусь, — обещает девушка, открывает дверцу и почти выбирается на улицу. Мужские пальцы останавливают ее, обхватив запястье.

— Я отправлюсь с тобой, дитя, — Мозес оказывается на тротуаре рядом с Тодд, и та, применив все свои актерские задатки, не изменяется в лице, а даже умудряется расплыться в благодарной улыбке.

— Спасибо. Вы мне очень поможете.

Мужчина кивает и смотрит на девушку с благосклонностью. Клаудию передергивает, и она спрашивает сама себя: как могла не заметить этого надменного взгляда в самом начале их знакомства? Она настолько была загипнотизирована всей этой таинственностью, что не удосужилась проанализировать и понаблюдать. Теперь же ее ум прояснился, и она видит все куда четче.

Быть членом ордена защитников, без сомнения, занятие благородное и в какой-то мере опасное. Она обязана быть рада то, что они рассказали ей о ангелах, но она не готова доверить им свою жизнь. Мадлен обещала, что о ней позаботятся древние и сильные существа, которым можно легко вручить в руки собственную судьбу. Чужим людям Тодд свою жизнь не отдаст.

Клаудия ведет мужчину за собой, стараясь ничем не выдать своего волнения перед дальнейшими действиями.

Они удаляются все дальше от тротуара, уходя вглубь узкого переулка, в конце которого горит еще один фонарь. Вдоль стен располагаются высокие мусорные баки, но мусор разбросан и прямо на земле, что позволяет крысам и другим животным вдоволь утолить свой голод.

Девушка, шагающая впереди, неожиданно вскрикивает и вскидывает руки, пытаясь удержаться на ногах, когда под ноги ей попадает стеклянная бутылка. Мозес не успевает среагировать — и его нога опускается точно на подкатившуюся пустую тару из-под вина. Он повторяет движения Тодд и на мгновение теряет девушку из виду.

Клаудия не убегает. Оставив своего сопровождающего в проулке, она просто ныряет в один из старых домов и выбирается через черный ход — там, где двое ее не найдут. Открытый задний двор встречает ночную гостью тишиной.