– Давай сюда! – потребовал Митрофан.

– Дашь – на дашь! – ответил на это Леха.

Голушко брякнул на стол коробку «Ассорти».

– О чудо! – выдохнул Леха, взяв ее в руки с такимблагоговением, как будто перед ним был какой-нибудь священный папирус. –«Ассорти»… Мои любимые…

– Дела гони!

– Да забирай! – Смирнов сунул файл под носМитрофану, а сам удалился за соседний стол распаковывать коробку.

Голушко достал листы из папки, разложил их перед собой истал изучать записи.

– Ну, что там? – полюбопытствовал Смирнов минутчерез пять – за это время он успел слопать десяток конфет. Причем без чая.

– Ничего хорошего, – проворчал Митрофан. –Все четверо – ничем ни примечательные личности. Все примерно одного возраста:самому молодому, охраннику Евгению, тридцать восемь, самому взрослому,библиотекарю Лаврентию, – сорок четыре. Родились все в средней полосе.Каждый из четверых на данный момент холост. Женатым был лишь прокатчик Николай.И то очень давно и крайне недолго. Образование у всех среднеспециальное. Уплотника Ивана, кроме диплома профессионально-технического училища, имеется ещенесколько свидетельств об окончании всевозможных курсов. К примеру,судовождения!

– Ого! Это любопытно…

– Такие же окончил еще и Николай. А Евгений, до того какпоступить на работу в «Эдельвейс», трудился на рыболовецком судне. То есть троеиз четверых точно могут управлять катером.

– Оставшийся библиотекарь тоже может.

– Откуда ты…

– В ходе допроса второго сотрудника проката выяснил.Это старший, Николай, без документов (права не только на вождение машины имотоцикла нужны, ты ж знаешь) никому катера не дает, а малой этим грешит… За«калым»… И вот, по его словам, Лаврентий иногда берет катер, чтобы покататься.Возвращает его всегда в целости и сохранности, то есть управляться с ним умеет.

– Откуда умение?

– Говорит, по книге научился… Как и многому другому.

– М-да… – Митрофан разочарованно вздохнул.

– А ты чего ждал, Митя? Что, просмотрев личные дела,вычислишь убийцу?

– Найду хотя бы зацепку… – И в двух словах передалразговор с Костиным.

– А я всегда говорил, что психологи в нашем деле непомощники! – выдал Леха, выслушав его. – Лучше б экстрасенсов наслужбу брали.

– Не болтай глупости…

– Почему глупости? Во многих странах полициясотрудничает с людьми, обладающими экстрасенсорными способностями…

– А с психологами во ВСЕХ странах! – отрезалМитрофан. Заметив, что Смирнов слопал уже половину конфет, встал и отобрал уЛехи коробку со словами: – Чтоб твоя попа, который ты все чуешь, не слиплась…

– Еще одну штучку, Митя! – взмолился Смирнов.

Но Голушко был непреклонен. Заперев коробку в сейф, онвыгнал Леху из кабинета, и сам стал собираться на аудиенцию к прокурору.

В свою комнату Габриель не вошел – влетел. По его лицуградом катился пот. Но не из-за того, что всю дорогу до общежития он бежал.Причина была в другом: живот крутило нещадно, а от боли Габриель всегдапокрывался липкой влагой. Тогда как в обычном состоянии практически не потел.

Ополоснув лицо и шею холодной водой, Габриель прошел ктумбочке, открыл ее и взял с полки пузырек с сильным анальгетиком. Закинув врот три таблетки, запил их той же водой из-под крана. Раньше он употреблялтолько кипяченую, но теперь какая разница, сколько микробов попадет в егоорганизм, все равно умирать!

О том, что Габриель смертельно болен, никто не знал. Когдаон устраивался на работу в «Эдельвейс», то просто-напросто купил медицинскуюсправку. Так же, как и документ об окончании ПТУ. То-то парень, торгующийдипломами, удивился. Все институтские покупают, а этот чудик пэтэушный требует!Но дело в том, что в «Эдельвейс» со средним образованием не брали, а «корочку»об окончании семинарии Габриель давным-давно выбросил. Он жил по паспортупопенка, пользовался его именем, частично его биографией, всем говорил, чтородился в Ивановской области и рано осиротел. Это было очень удобно. К примеру,сегодня у начальника «Эдельвейса» менты затребовали личные дела некоторыхработников. Габриель был среди них. Он как раз находился в кабинете Градского,когда тому позвонили и велели отправить факс. «Интересно, – подумалГабриель, – что они хотят из наших дел узнать? Хотя какая разница? Всеравно в моем нет ничего примечательного, все как у всех…» И, внутреннепосмеявшись, Габриель покинул кабинет начальника – тот дал ему выходной.

…Таблетки действовали медленно. В этом был их огромныйминус. Это морфий убирал боль за минуту, но его Габриель решил поберечь дляМагдалины. У него в любом случае впереди еще не один приступ, а девушке умиратьлишь однажды…

При мысли о том, что Магдалина уже сегодня покинет этот мир,Габриелю вдруг стало грустно. К смерти он относился столь обыденно, чточувство, подобное тому, которое он испытывал сейчас, посещало его за всю жизньвсего лишь дважды. Кончина Оксаны да уход Маши вызвали в его душе грусть исожаление. Но этих женщин он хорошо знал. Обеих любил: одну – как свою жену,вторую – как сестру. А тут – совершенно чужой человек! И вдруг такое…

«Почему, почему не она выиграла? – в сотый, пожалуй,раз подумал Габриель. – Я был бы счастлив оставить в живых именноМагдалину, а не этого хлыща, называющего себя Пиковым Тузом…»

Габриелю надо было спешить (автобус в город отправлялсячерез двадцать минут), но он сел за стол, достал из кармана две оставшиесякарты и положил их перед собой. Дама червей и туз пик. Женщина, уже одной ногойстоящая в могиле. И мужчина-везунчик. Маргарита Голушко, находящаяся сейчас вгороде. И Макс Радов, обитающий в апартаментах под номером три…

«Пикового Туза и убирать было бы легче, – размышлялГабриель, машинально рисуя на карте цифру «три». – Для этого никуда ехатьне надо… Зашел в номер под любым предлогом и…»

Вдруг повинуясь душевному порыву, Габриель перевернул картыи менял их местами до тех пор, пока не запутался – где дама, а где туз…

«Дам девочке еще один шанс, – решил он. – И пустьэто не по правилам – плевать! Если сейчас вытащу туза пик, Магдалина останетсяжить…»

Габриель медленно протянул руку. Она зависла над картами нанесколько секунд, потом резко опустилась на одну из них…

В приемной прокурора было безлюдно. Присутствовала толькосекретарша Катюня (выздоровела, оказывается). Она восседала за компьютером и,насупив свои выщипанные в ниточку бровки, смотрела в монитор. ПоявленияМитрофана она не заметила. Когда он вошел в дверь приемной, помощница прокурораникак не отреагировала на появление старшего следователя Голушко. И не потому,что тот беззвучно передвигался, просто Катенька была так поглощена своимзанятием, что ничегошеньки не слышала.