Великая матерь Мэзавы или как там ее сильно ошиблась, отправив в приграничье Вандерию, у которой нет ни качеств лидера, ни качеств руководителя.  Жизнь крепости организовывал Драган,  а защиту крепости – Вазраг. В чем заслуга Вандерии? В удачном распределении ролей?

Этого мало, черт возьми! Что бы сталось с Утхадом и с нами в частности, не вмешайся Драган, не найди он мне смарагд? Представить страшно! Я смутно помню, что происходило тогда: мне нужно было руководить Вандерией, и при этом следить за тем, чтобы меня не пришибли в этой давке и суматохе. О чем я говорила устами Вандерии? Что делала? В памяти словно провал случился; такого не было тогда, когда я первый раз подчинила человека.

Я пришла в себя день спустя – голова ватная, тело слабое. Рядом были Флана и Млад; волк лежал рядом на кровати.  Мне хватило сил лишь на то, чтобы немного поесть, выпить воды, да в туалет сходить, после чего я снова заснула. Когда я проснулась в следующий раз, с головой было лучше.

Тогда же я и узнала подробности того памятного «судейства». Слушая рассказ Фланы, которая сама узнала о случившемся от других, я  восстанавливала по крупицам свои собственные воспоминания. Для начала я приказала всем успокоиться, причем  весьма недипломатичным образом: крикнула, что если мужчины немедленно не остановятся, то я буду вынуждена написать о бунте в Свею Ноглану, и всех сожгут здесь, а если я пострадаю,  то по столичной традиции (выдуманной, конечно!) зачинщиков оскопят. Подействовало – внимание я получила. Продолжила я тем, что  велела всем занять свои места и помалкивать, пока говорит мэза, и пригрозила,  что любой окрик или возмущение будут  наказаны вырыванием языка. Далее я  рассказала жителям крепости всю правду о том, что произошло тогда, когда был убит Кетней, и за что он был убит. Я не размусоливала, не оправдывалась, не толкала длинных речей – просто объявила о том, что случилось и что дальше последует.  В частности, велела заняться мертвыми, а имперцев не трогать и запереть. После этого я  приказала разойтись и заняться делами. 

Вот, собственно, и все… Что еще я заставила сделать Вандерию, я не помнила, хоть убей. Но раз Треден  и Зен были в порядки, значит,  я внушила комендантше то, что надо. Нас не трогали, я восстанавливалась в  нашей комнате под охраной Млада и  Фланы. Зен  и Треден были в заключении, и это логично: было бы глупо ни с того ни с сего тогда приказать опустить их, особенно после того, как их держали связанными в темнице.

Разумеется,  позволить себе отлежаться недельку я не могла, нужно было действовать дальше и что-то делать с Вандерией. Как только мне физически стало легче, я попросила Флану отвести меня к ней. То, что комендантша сразу и без промедлений меня приняла, убедило меня в том, что она действительно под моей властью. С этого момента можно было уже ничего не бояться, но стало ли мне от этого легче?  

У нас обеих вид был так себе из-за сильного психического напряжения.  Не тратя времени и ни в чем не сомневаясь, я подошла к Вандерии вплотную и открыла ее разум с помощью смарагда, который держала в руке.

Страх… я предсказуемо упала в страх, целый океан страха.

Вандерия боялась, что я поступлю с ней  жестоко,  что унижу, что разрушу ее руками Утхад и расправлюсь со всеми, кто меня обижал или задевал. Да, она боялась многого, и  от паники, которую внешне не могла выразить, начала задыхаться. О, да… мне знакома эта паника и эта беспомощность, когда ты заключен в своем собственном теле и без разрешения не можешь и слова вымолвить.

«Страшно?»  — спросила я. Спросила без участия языка и губ, мысленно. Странный вопрос,  ведь ответ мне известен.

Не убивай меня!

«Убивать? Зачем? Вазраг уже наказан. Ты тоже».

Чего ты хочешь?  Золото, гуи? Я все тебе дам, все, что пожелаешь…  могу устроить тебя в   укромное место на побережье, где ты сможешь жить, как хочешь, без присмотра.  Только, молю, не вреди мне… я старая женщина, дай дожить  в покое. Верни мне волю! Верни мне мое тело, верни мне меня! Пощади меня, ведунка!

«Ведунка»… Так вот кто я.

Я внимательно посмотрела на Вандерию и с удивлением поняла, что не злюсь на нее, более того – ничего не чувствую. Я выгорела за эти несколько дней эмоционально, и  всякие чувства пропали. К действиям меня подталкивал только разум,  и никакого душевного  участия; не осталось моральных сил. Такого ступора не было зимой, когда я впервые  применила внушение. Тогда все было  проще…  

Ведунство всегда дается такой ценой или это только у меня так?

Вандерия предложила мне  сделку: она сделает все, чтобы мы отправились  на побережье на юге Мэзавы и жили там уединенно, как хотим, при этом пообещала, что Арта останется с нами, и в довесок золота, драгоценностей и безупречную репутацию. Бедная комендатша  была готова предложить мне сахарные условия, лишь бы я убралась отсюда. Она тряслась от мысли, что я  захочу остаться и контролировать ее до конца жизни.  

Если бы я хоть что-то чувствовала, то, наверное, испытала бы мстительное удовлетворение. Но я ничего не почувствовала.

Передо мной не стоял выбор: улететь или остаться. Утхад был для меня клеткой, здесь я задыхалась от несвободы и несправедливости, и когда  я оживу немного, то возненавижу здесь каждый камешек… Я улечу, уеду, убегу отсюда, но не останусь ни на один лишний день, час, минуту…

Я начала исследовать память Вандерии, чтобы узнать, что ей известно о ведунстве. Как оказалось, не так уж много и совсем мало полезного: всяческая дребедень о  том, как сварить кожицы жаб в молоке козы, чтобы получить крем, разглаживающий морщинки, множество способов отбелить кожу, пиявочные  методы собирания чужой энергии… Ведунство интересовало комендантшу только  с косметологической точки зрения, если перевести на наш язык. Она хотела отсрочить дряхлость и беспомощность своего уже очень старого тела; оказалось, что лет ей не шестьдесят, как я думала сначала, а на двадцать больше.  

Убедившись, что ничего по-настоящему полезного о ведунстве она не знает,  я спросила о  вратах в лесу, не особенно надеясь что-то узнать, однако ответ последовал без промедлений.    

Врата богов закрыты и очень опасны,  — сказала мысленно Вандерия.  — Только тот, у кого есть ключ, может к ним приблизиться.  

«Какой ключ?»

Меня не посвятили в эти тайны. Знаю лишь, что  врат много, что есть врата истинные и ложные. Открывая ложные врата, мы впускаем смерть, а открывая истинные – впускаем богов.  Только Великая матерь знает, где находятся истинные врата, когда и как их можно открыть.  Только у нее есть ключ… Ну, и у отцов Ниэрада. Нынче врата богам открывает Мэзава.

«Зачем открывать богам врата?»

Чтобы они могли войти и забрать дань.

«Какую дань?»

 Это тайна.

«Почему врата так страшно шумят?»

Чтобы  люди не подходили. Все, что связано с богами в Мэзаве, касается  только Великой матери.