Лунный свет скользнул впереди по обломку камня. Фарамундупочудилось, будто там прополз червь, грызущий камень... Он сдвинул толстую лозудикого винограда, странный след уходил дальше, под слой толстого жирного мха.

Сдерживая радостное сердцебиение, он чувствовал, чтоцарапина оставлена с умыслом.

Камень предварительно выровняли, и хотя грязь и пыль покрылиповерхность толстой коркой, его острый глаз или чутье заставили сгрести слоймха в сторону.

То, что он почел за знак, было кончиком знака. Какой-тоумелец долго и старательно высекал на камне не то зверя, не то человека...Фарамунд нахмурился, слишком непохоже на изображение чего-то живого. Скорее,узор или тайный знак!

Пальцы беспокойно ползали по камню, ощупали со всех сторонкрая, ногти зацепились за глубокую выемку. Он застыл, прислушиваясь, пытаясьпонять, что насторожило. Насторожило и заставило сердце забиться чаще! Похоже,из этой крепости сюда выходит потайной ход. Это не наспех построенный франкамибург, здесь когда-то поработали трудолюбивые, как муравьи, римляне. А они, какФарамунд уже видел, строили так, словно на них работали древние великаны. Здесьгора, может, вообще продырявлена, как овечий сыр... Похоже, если разгрестимусор и щебень, отодвинуть этот камень, за ним откроется щель.

Он опустился на колени, быстро разбросал камешки, землю,поддел плиту. Нижний края медленно пошел вверх. Он напрягся, ноги по щиколоткупогрузились в мягкую землю. В голову ударил жар, плита выползала из земли соскоростью растущего дерева.

Когда он уже готов был отпустить, пальцы разжимаются,послышался чавкающий звук. Каменная глыба стала легче. Пахнуло затхлым спертымвоздухом. Он сдвинул плиту, сам едва не упал, израсходовал себя до капли.Соленый пот заливал глаза, в груди свистел жаркий ветер.

Громыхало привел большой отряд, едва не загнав коней. Всеповалились на землю от усталости, но уже наутро Фарамунд придирчиво отбираллюдей. Все прибывшие, как он и велел, расположились в лесу, на открытое местоникто не смел высунуть носа. Легкие конники и заставы перехватили парулесорубов, углежога и бродячего торговца. К счастью, все они были из сел, избурга — никого, так что тревога не поднимется.

Громыхало и Вехульд смотрели преданно и восторженно. Ужечуяли, что их вождь придумал способ, как захватить и эту крепость.

— Вы останетесь, — велел Фарамунд. — Вполночь начинайте пробираться ближе к бургу. Как только ворота откроются...

Громыхало удивился:

— А с чего они откроются?

— Я открою, — сообщил Фарамунд. — Изнутри.Так вот, как только откроются, вы все...

Вехульд смотрел исподлобья, лицо стало неприятным. Но и занего, как понял Фарамунд, сказал Громыхало:

— Фарамунд, ты поступаешь нехорошо.

— Что неправильно? — удивился Фарамунд.

— Может, и правильно, — ответил Громыхало. —Ты лучше знаешь, как воевать, это видно. Но как жить... Как нам жить — незнаешь! Я пошел с тобой из-за твоего закопанного золота, верно, Так я думал...Но теперь ты живешь, а я все чаще просто существую, оставаясь либо в обозе,либо вот так... на готовенькое. Это нехорошо, вождь. Нехорошо к друзьям.

Вехульд, встретившись взглядом с Фарамундом, кивнул. Бровиего были сурово сдвинуты. Фарамунд раскинул руки, обнял Громыхало:

— Прости! Я все время думал о... ну, как лучше взятьэту чертову крепость! Но мы ведь люди, ты прав, прости. Хорошо, ты пойдешь сомной. И ты, Вехульд. Но помните, даже если очень повезет, то половина из насостанется на плитах того проклятого бурга! А то и все.

Вехульд ответил мрачно:

— Но ты ведь идешь?

Я иду за своей женщиной хотел тогда ответить Фарамунд, ногорло перехватило. Да и что мог ответить? Ведь мужская дружба тоже... тоже вышетого, что есть целесообразность.

Из всего войска он отобрал своих прежних героев, те самыедвенадцать, с которыми брал первую крепость. По его приказу они послушно сняливсе железо, оставив только кожаные латы.

— Ни звука, — приказал он. — Ни шороха!..Если вдруг кому-то прищемит палец, чтоб и не пискнул.

— Сделаем, рекс, — ответил Громыхало. — Нокак проберемся?

Все двенадцать смотрели преданно, с неистовой верой исчастливыми глазами. Их отобрали на виду, все войско завидует, все мечтаютоказаться на их месте.

— Я нашел подземный ход, — сказал Фарамунд. —Но кто знает, как близко он от поверхности? Будь мы с головы до ног в железе,то звяканьем перебудили бы всю стражу!

— И нас бы перебили на выходе, — закончил Вехульдмрачно.

Отряд выступил в полночь. На всякий случай вышли в противоположнуюот бурга сторону, тайком прокрались, прячась в тени от лунного света. Плиталежала на том же месте. На глазах изумленной дюжины он отшвырнул в сторону. Онаисчезла в темноте без звука, земля там рыхлая и под толстым слоем жирного мха.

— На четвереньках, — велел он. — Я пойдувпереди.

— Я вторым, — быстро сказал Вехульд.

— Я вторым! — возразил Громыхало.

Вехульд посмотрел в грозное лицо старого воина, вздохнул иразвел руками. И все-таки, когда Фарамунд наклонился и пополз, обдирая спину иплечи, сзади возникло злое сопение, словно несколько дюжих мужчин боролись заправо пойти за рексом первыми.

Некоторое время он полз в абсолютной темноте, наконец,сзади, судя по бликам, зажгли факел. Он часто останавливался, отдыхал, дожидалсяостальных.

Ход закончился тупиком. Он похолодел, взмок. В страхебросился на стену, там сухо треснуло. После третьего удара посыпались мелкиекамешки.

Он вывалился в старый заброшенный подвал. Сзади тут же глухостукнуло, Вехульд перекатился через голову, с мечом в руке пробежал к дальнейдвери и встал сбоку.

Из черного лаза один за другим выползали люди. В подвалестало жарко от множества потных разогретых тел. Фарамунд на цыпочках прошел кдвери, осторожно выглянул.

Двор тонул в предрассветном тумане. Ворота угадывались натой стороне, над серыми волнами тумана едва-едва проглядывали башенки.

— Режем стражу, — велел он, — открываемворота! Никаких дурацких схваток. Наше дело — впустить остальных.

Стражи не спали, но ни один не успел дотянуться до меча илидротика. Фарамунд, не вытирая окровавленного лезвия, метнулся к воротам. Егоопередили Громыхало и Вехульд. Двигаясь с медвежьей ловкостью, Громыхало началвертеть тяжелый ворот, который поддавался только двоим сильным мужчинам.Вехульд ухватился за ручку, решетчатая стена поднялась, открыла простые створкиворот, забранные широким брусом.

Фарамунд выдернул его из петель, навалился. Воротаотворились неожиданно легко, он едва не свалился на спину согнувшихся как волкилюдей. На их лицах было изумление, но Фарамунд, не давая сказать ни слова,велел шепотом: