class="p1">Вопрос был в том, стоит ли ему проигнорировать ее слова, что она не хочет его больше видеть, или нет?

Он должен был поговорить с ней – просто обязан попробовать еще раз. И если она скажет ему убираться, так и быть. Но нужно, по крайней мере, попытаться.

Глава 42

– Я набрала тебе ванну, – крикнула Эди с лестницы. Она зашла в спальню Дэнни за чистой пижамой и продолжала прислушиваться, не послышится ли звук его шагов.

Она знала, что сегодня ей предстоит повозиться с тем, чтобы уложить его в постель; он все еще был ужасно расстроен новостью о том, что ему придется отдать Мэри, и время от времени впадал в истерику.

Внутри нее закипала злоба на «Истерн Эстейтс», и ей хотелось кричать из-за несправедливости всего этого. Она прочитала письмо дважды, а затем разорвала его в клочья и выбросила в мусорное ведро, но не раньше, чем до конца осознала последствия «невыполнения обязательств» и «любого дальнейшего нарушения договора об аренде». Другими словами, им с Дэнни непременно пришлют уведомление о выселении, если Мэри останется с ними.

На мгновение она задумалась, стоит ли перезвонить им завтра утром и попросить пересмотреть свое решение, если они обязуются держать Мэри в клетке снаружи. Скорее всего, это ничего не изменит, но она была готова попробовать все способы. Выражение лица Дэнни, когда он понял, что Мэри придется отдать, вдобавок к новости о том, что он теперь редко (вообще-то, никогда) будет видеться с Джеймсом, разбило ей сердце. С тех самых пор он не переставал плакать, и только сейчас ей наконец удалось его успокоить, чтобы попытаться уложить в постель. Хотя она подозревала, что в какой-то момент он, скорее всего, приползет к ней в кровать, как делал это в детстве.

* * *

– Дэнни, – снова позвала она. – Пора принимать ванну.

По телевизору продолжала орать какая-то передача на канале «Дисней». Звук был довольно громкий, поэтому Эди начала переживать за слух мальчика. Если он продолжит такими темпами, то непременно оглохнет.

Глубоко вздохнув, она начала спускаться по лестнице, чтобы самой привести сына.

В гостиной его не было, так что она выключила телевизор и заглянула на кухню.

Тоже пусто.

Боже мой – должно быть, он снаружи вместе с Мэри, и Эди не винила его за то, что ему хотелось провести каждую оставшуюся секунду вместе со своим питомцем. Скоро крольчихи не будет в их жизни. Теперь ему будет еще труднее прощаться с ней, но Эди не могла лишить его финальных объятий этим вечером.

Она решила выйти на улицу и присоединиться к нему, потому что тоже успела полюбить это маленькое существо.

Но Дэнни не было и во дворе. Как и Мэри, чья клетка пустовала.

Беспокойство настигло Эди.

Где же он?

Она знала, что он не заходил в свою спальню, так как сама только что вышла оттуда, а в ванной она его обязательно бы заметила, когда проходила мимо.

Единственным местом оставалась ее спальня…

Вдруг она заметила на столике в прихожей листок бумаги, которого раньше там не было.

Грызущее ее беспокойство превратилось во всепоглощающий страх.

Она узнала его крупный, размашистый почерк, когда взглянула на записку, написанную цветным карандашом:

ушел отдать мэри Джемсу он присмотрит за ней

– Дэнни! – закричала Эди, распахивая входную дверь и пробегая через двор и арку, чтобы выйти на дорогу. Вечером на главной улице было гораздо меньше людей, чем днем, но мальчика нигде не было видно.

– Дэнни! – срывающимся голосом кричала она, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону и вытягивая шею. Резкий, назойливый страх овладел ею, так что она с трудом смогла сделать вдох. Боже мой, он же еще такой маленький, а Джеймс живет в нескольких милях отсюда и на улице стремительно темнеет. Даже она сама не была уверена, что знает, как туда добраться.

Что, если он потеряется и будет, напуганный, бродить в полной темноте? Что, если его похитят? Мальчик, несущий на руках белоснежного кролика, обязательно привлечет внимание – неправильное внимание.

Нужно звонить в полицию. И Джеймсу тоже, чтобы он был начеку.

Если что-нибудь случится с ее сыном… Эди не закончила свою мысль. Ей было слишком страшно.

В полиции сказали, что они срочно пошлют кого-нибудь на его поиски, а ей посоветовали ждать дома на случай, если мальчик вернется. Но как она могла сидеть на месте, зная, что Дэнни в одиночестве бродит по дорогам в сгущающихся сумерках? Она знала, что не будет этого делать. Он направлялся к Джеймсу, как было сказано в записке, а, учитывая волевой характер Дэнни, если он что-то задумал, то не остановится, пока не дойдет до места. Или пока…

Она даже не хотела об этом думать, поэтому проигнорировала совет полицейских, схватила свой телефон и немного денег и отправилась в сгущающуюся темноту на поиски своего сына.

Выйдя на главную улицу (хорошо, что Джеймс жил в противоположной стороне от реки), она позвонила ему.

– Это я, – сказала она, как только он взял трубку, прервав его восторженное «Эди, я так рад, что ты позвонила».

– Ты видел Дэнни? – требовательным тоном спросила она.

– Эм… нет. А должен был?

– Он отправился к тебе домой.

– Ко мне? Ладно…

– Он идет пешком один. Вместе с Мэри. – Эди тяжело дышала, одновременно разговаривая и пытаясь бежать. Понимая, что долго так продолжаться не может, она перешла на быстрый шаг.

– Один? Почему?

Она еле сдержала слезы.

– Нам нужно отдать Мэри. Он очень расстроен, поэтому понес ее к тебе.

– Хорошо. Я сажусь в машину. Как давно он ушел?

– Пятнадцать минут назад. Максимум двадцать. – Спасибо, спасибо, спасибо. Несмотря на сказанные ею ранее слова, он без промедления предложил свою помощь, за что она была ему очень благодарна.

– Где ты? – спросил он.

– На центральной дороге, на границе с Танглвудом.

– Продолжай идти, а я поеду тебе навстречу. Когда найдешь его, обязательно позвони. Он вряд ли далеко ушел, особенно с Мэри, прыгающей на поводке, так что скорее всего ты его скоро нагонишь.

Тут она не смогла удержаться и тихонько всхлипнула. Он не сказал «если найдешь», а сказал «когда найдешь», как будто бы это было само собой разумеющимся, и это было еще одним поводом быть благодарной Джеймсу.

Но не она нагнала Дэнни, не она нашла его. Это был Джеймс.

Когда большая машина остановилась на другой стороне дороги и помигала ей фарами, она поняла, что это Джеймс, а в бледном, измученном лице, выглядывающем из