– Принято, командир.

Нос корабля начал опускаться, но проследить за посадкой мне не удалось – Сеймор требовательно подёргал меня за рукав.

– Ваши шуточки глупы и излишни!

– Извините, доцент, – я рывком выдернул рукав из его пальцев: – Университетов не кончал, что вы от необразованного хочите?

– Хотите!

– Пофиг.

– Капитан, – он решил попробовать зайти с другой стороны: – Послушайте. Мы точно знаем, что тут была жизнь. Планета была заселена. Разумными. Потом они объявили планету святыней и покинули её. Они эвакуировали всю планету. Объявили её запретной. Понимаете? Но далее произошёл непонятный катаклизм, трагедия, разрушившая всё на поверхности. Их записи о произошедшем туманны – на фресках говорится о некой волне, стене гнева и боли.

– А эта хрень, – я показал на приближавшиеся огоньки: – Выстояла?

– Нет. Её построили те, кто потом сюда вернулись.

– А нахрена? Если тут всё порушено было?

– Насколько мы можем судить, волна была вызвана желанием части аборигенов перенести нечто сакральное в другое место, что вызвало гнев этого «нечто».

– И вам мало одной катастрофы? Вы же это «нечто» надеетесь найти и упереть?

– Мы склонны считать, что тут имеет место поэтическое оформление катастрофы. Гипертрофированное и излишне политизированное. Так сказать, в назидание потомкам. А по сути у них произошла банальная гражданская война – на почве непонятных нам религиозных разногласий.

Так вот. Я продолжу. Вернувшиеся после катастрофы восстановили сакральное место и удалили атмосферу планеты, дабы запечатать всё тут навсегда.

– Ого! Это уже и не дикари, – я присвистнул, оценивая масштаб выполненных работ.

– Да! – Сеймор ответил так гордо, будто он сам, лично, участвовал в откачке местной атмосферы.

– Командир, – прервал его лекцию Клён: – Мы в полутора тысячах от маяка. Приземляться? Тут, вроде, ровно.

– Сядьте ближе, прошу вас!

– Сесть мы всегда успеем, – попытался отшутиться я, но Сеймор был настроен крайне решительно:

– Я вас очень прошу. Там могут быть хрупкие, ветхие артефакты – нам потребуется их немедленно консервировать, а это требует лабораторных условий! Будет дорога каждая секунда. Прошу вас, капитан!

– Хорошо. Ваша взяла, – уступил я его настойчивым требованиям: – Клён. Посадка в пяти сотнях от маяка.

– Ближе, прошу вас! – едва ли не простонал археолог, но я был непреклонен. Инструкции требовали совершать посадку не менее чем в километре от подозрительных образований на поверхности слабоизученных планет, и я был с этим абсолютно согласен. Подобные инструкции пишутся кровью – мне совсем не хотелось добавлять толику своей, к уже пролитым мегалитрам.

– Пять сотен и ни метром ближе! – отрезал я: – Клён – исполнять!

– Принято!

Мы проскользили над поверхностью ещё несколько стен метров, прежде чем под нашим кораблём оказалась ровная площадка, пригодная Анаконде для посадки.

– Сажать? – он посмотрел на меня, и я кивнул.

Лёгкий толчок и стихающий шум двигателей подтвердил завершение первой половины похода.

В наступившей тишине послышались хлопки ладоней, и мы все повернулись на звук. Даже Клён перегнулся через край кресла. Это была Жанна – она аплодировала.

– Ты чего?

– Ну как же. Пассажиры всегда аплодируют при успешной посадке. Мы же всё? Прилетели? Вот…

– Ясно. – я вышел на середину рубки: – Поздравляю всех с прибытием. Корабль переводится на наземный режим. Сеймор – теперь вы тут главный, командуйте.

– Спасибо, капитан, спасибо пилот, – он коротко поклонился в сторону Клёна, не удостоив меня отдельного знака внимания.

– Жанна, на вас разметка зоны раскопа. Грей, прошу вас оцепить участок и не допускать к нему посторонних. Я пока…

– Простите, а кто тут посторонние? – перебил его я: – Мы что ли с Клёном?

– Извините, капитан, но вы сами сказали, что теперь я тут главный, – археолог сложил руки на груди и гордо, с чувством полного превосходства, посмотрел на меня: – Вы свою часть работы сделали, теперь не мешайте Науке делать свою часть!

– Как скажите. – я потянулся, разминаясь: – Тогда прошу всех покинуть рубку. Клён, дежурим по наземному режиму. Иди, отдыхай, сменишь меня через восемь часов.

Он вылез из кресла и тоже потянулся: – Так я пойду?

– Ага. Кстати – ко всем относится.

Негромко переговариваясь между собой покинули рубку Грей и Жанна. Следом за ними вышел и Клён, не переставая потягиваться. Теперь здесь оставался только Сеймор. Он стоял, уставившись на всё так же моргавшие огоньки маяка, сложив руки на груди.

– Сеймор? – окликнул я его: – Что-то не так?

– Поп. – он повернулся ко мне и некоторое время беззвучно шевелил губами подбирая слова: – Помнишь, я говорил тебе о ночных кошмарах?

Я молча кивнул.

– Они прошли.

– Здорово. Рад за тебя.

– Ты не понимаешь. Они, мои сны, то есть, становились всё менее и менее кошмарными, по мере нашего приближения сюда. Даже наоборот – они стали манить, звать на эту планету.

– И чего? Это всё подсознание.

– Нет! – он рубанул воздух рукой: – Это неспроста. Кроме того, – он подошёл вплотную ко мне и понизил голос: – У меня, как у руководителя дальней экспедиции, есть прибор. Он показывает уровень сигнала от нас до ближайшей станции, где, ну – при… При… В случае несчастного случая, ну, ты понимаешь?

– Где реснуться можно? Такие есть разве? Приборы.

– Есть. Это не афишируется, но в дальние мы их всегда берём. Так вот. Когда ты нас вызвал – сюда, в рубку, ну – когда мы тут появились, сигнал значительно ослаб. А сейчас – его нет! Я вывел, продублировал его на свой комм. Сигнал слабел по мере спуска к планете. Мы сели – и он пропал. Совсем!

– И ты хотел, чтобы я вплотную к этому сел?! – я ткнул пальцем в маяк, выдавший очередную порцию вспышек.

– Это не важно, – в ответ археолог устало махнул рукой: – Это – запретная, закрытая планета. Уверен, где бы мы не сели – сигнала бы не было.

– Ты кому-либо говорил об этом?

– Нет, только тебе.

– Мог бы и мне не говорить. – я покачал головой: – Зашибись. Просто зашибись. Ну вот почему именно мне везёт на подобное?! Никому не говори, хорошо. Незачем людей зазря пугать.

Он кивнул и продолжил: – Базу мы разворачивать не будем. Когда я увидел затухание сигнала, решил, что находиться на корабле будет безопаснее. Думаешь я инструкций не знаю? Я сознательно просил тебя сесть ближе. Мало ли что? – он поёжился.

– Да ладно, – попробовал успокоить его я: – Планета мёртвая уже несколько тысяч лет. Всё тут давно сдохло. Расслабься и иди копай уже. Быстрее начнём – быстрее отсюда свалим. Так же?!

Он неуверенно кивнул и направился к выходу из рубки.

Следующие пару дней мы с Клёном предавались ничего не деланью, наслаждаясь видом занятых делами рабочих и археологов. Вообще