Сама уголовная жизнь Голубева не представляла для подруг большого интереса. Все самые яркие эпизоды из нее им уже рассказал Николай Степанович. Впрочем, доказанными могли считаться только два эпизода, оба с квартирами частных граждан, по которым в свою очередь были возбуждены уголовные дела по статье «Хищение государственного имущества в особо крупных размерах». Это следователь счел нужным указать в своих протоколах. Поэтому, должно быть, судья и ограничилась для Голубева таким мягким наказанием. А возможно, снова сыграла ему на руку его привлекательность в глазах женщин.

Как бы то ни было, Марку Голубеву повезло дважды. Во-первых, когда он получил небольшой срок, а во-вторых, когда попал именно в колонию в поселке Трудовом. Она даже в те времена считалась образцово-показательным заведением. Никакие матерые уголовники тут не отбывали наказание. Поэтому и порядки были совсем не строгими и больше напоминали современные тюрьмы в какой-нибудь благополучной европейской стране. Заключенные работали на мебельном производстве и еще в нескольких небольших цехах, которые позволяли сполна расплатиться со своими долгами, приобретать для себя лично необходимые вещи и даже высылать своим иждивенцам, если таковые у них имелись, небольшую денежную помощь. За этим последним следили особенно строго. Марка определили работать в столярный цех. Дойдя до этого места, Мариша тихо толкнула Инну в бок.

– Вот оно! – прошептала она. – Смотри, тут написано, что Голубев во время работы со столярными инструментами по вине его напарника получил серьезную травму правой руки. Долгое время лечился, а потом был переведен на работу по уборке территории, на которой и оставался вплоть до освобождения. Ты понимаешь? Если он со своей рукой даже мебель делать не годился, то что уж говорить о том, чтобы стать ювелиром! Наверное, Рита это тоже поняла. Вот и хлопнулась в обморок, окончательно осознав, что все эти годы под личиной Марка жил совсем другой человек. Хотя и одной фотографии на могиле более чем достаточно.

Больше подругам делать в Трудовом было нечего. Они сдали девушке уголовное дело Голубева, попросив ее сделать для них копию. Затем подруги разыскали Николая Степановича и сообщили о своей готовности ехать в Архангельск. Тот не возражал. Быстро нашелся шофер с машиной, подруги тепло распрощались с помощником начальника колонии и от полноты чувств даже пообещали всем своим знакомым рекомендовать его учреждение, что вызвало у бедного Николая Степановича легкое недоумение. Но телефон и адрес сестры Елистратова он им дал, как и обещал.

– Теперь мы с тобой точно знаем, что Рита знала тайну Елистратова, – сказала Мариша подруге, когда они уже сидели на почте в ожидании своей очереди позвонить по межгороду сестре Елистратова – Наталье Викторовне, живущей по-прежнему в Сыктывкаре.

– За свое любопытство и неосторожность она и поплатилась, – добавила Мариша.

– Б-р-р! – передернуло Инну. – Не слишком радостная перспектива. Как бы нам с тобой не отправиться следом за этой несчастной.

– Елистратов же не знает, что мы теперь прекрасно осведомлены о его прошлом, – возразила Мариша.

– Пока не знает, – многозначительно произнесла Инна. – Рано или поздно нам придется с ним поговорить. Ведь не просто же ради своего удовольствия мы мотались по холоду в такую даль!

Но в это время подошла очередь подруг.

– Сыктывкар на линии, – сообщила телефонистка. – Займите четвертую кабину!

Подруги рванули в указанном направлении. Им повезло. Хотя сначала к телефону подошла какая-то девушка, которая недовольно сказала:

– Мама сейчас подойти не может. Она жарит котлеты.

– Детка, а тебе сколько лет? – ласково спросила у нее Мариша.

– Пятнадцать, – удивленно ответила девушка.

– Тогда, значит, ты уже в состоянии пойти и самостоятельно перевернуть котлеты? Позови маму, мы не можем ждать, а разговор у нас к твоей маме очень важный.

Девица презрительно хмыкнула, но трубку не бросила и, судя по звукам, отправилась на кухню за матерью.

– Я слушаю, – раздался в трубке через минуту женский голос.

– Наталья Викторовна, мы вам звоним по поводу вашего брата, – сказала Мариша.

– Опять! – ахнула женщина. – Ну сколько можно?! Брат умер больше двадцати пяти лет назад! Пора бы уж смириться, что эти проклятые камни для вас пропали!

– Дело в том, что мы вовсе не из милиции и не из КГБ или как там его теперь называют, – ответила Мариша. – Мы ведем частное расследование. И в результате его мы пришли к выводу, что ваш брат жив.

– Этого не может быть! – возмутилась женщина. – Как вам не стыдно! Жестоко так шутить со мной!

– Ваш брат жив, а вместо своего трупа он подкинул тело человека, под чьим именем теперь и живет себе припеваючи! – сказала Мариша, и в трубке возникло молчание. – Мы видели его фотографию на кладбище, и мы лично общались с этим человеком в Питере. Ваш брат жив.

– Не может быть! – наконец хрипло повторила Наталья Викторовна, но теперь в ее голосе звучало сомнение и даже испуг.

Через два дня очень довольные своим путешествием подруги уже отмокали после дороги в собственных ваннах. Приведя себя в порядок, они созвонились и отправились в больницу к «Марку Семеновичу». Лишь один вопрос вызывал у них некоторые сомнения.

– Как ты думаешь, стоит сразу же сообщить о его махинациях ментам или лучше сначала послушать, что он нам скажет? – спросила Мариша у Инны.

– Думаю, что вряд ли за время нашего отсутствия его состояние настолько улучшилось, что он сможет после нашего с ним разговора взять и сбежать из больницы, – сказала Инна. – И потом, ты только вспомни, у них там довольно строго. Стоит нам поднять тревогу, его мигом сцапают.

«Марк Семенович» встретил подруг приветливо. Настолько приветливо, что им даже стало жаль беднягу, который и не подозревал, как много теперь они о нем знают.

– А у меня есть чудесная новость! – с гордостью воскликнул «Марк Семенович», стоило подругам войти в палату. – Врачи говорят, что, возможно, я со временем смогу снова ходить! Представляете?

– Да? – невольно разинули рты подруги, эта новость на время заставила забыть о цели их визита. – В самом деле! Но как это возможно?

– Они сами разводят руками, но говорят, что, возможно, когда пуля попала в меня, она зацепила позвоночник. И что-то там сместилось, вернее, встало на место. Одним словом, они еще сами не понимают, в чем тут дело. Но главное – я снова чувствую свои ноги. И даже могу пошевелить пальцами.

И в знак того, что он не врет, «Марк Семенович» откинул одеяло и принялся корчить гримасы. Подруги с интересом смотрели на пальцы его ног. И через несколько секунд они и в самом деле слегка шевельнулись.

– Видите! – торжествующе закричал ювелир. – Вы это видите?

– Восхитительно, – ответила слегка разочарованная этим зрелищем Мариша. – Честно слово, просто чудо!