кухне. Чайник был даже не включён, а сам Тот, с ногами взобравшись на стул, листал пожелтевшие от времени страницы фотоальбома.

И взгляд был такой, что Янка предпочла бы смотреть в глаза ежиному капюшону.

– Ты… вспомнил что-то? – спросила она как можно беззаботней, вешая толстовку на стул и щёлкая по кнопке чайника. Даже в одной водолазке после душа было жарко.

– Он на столе открытый лежал, – невпопад отозвался Тот. – Серёга, видать, оставил, только ту фотографию с собой взял.

Янка наклонилась, заглядывая в альбом.

…Так вот каким Тот мог бы стать через пару лет?

В тот год, видимо, Димка стремительно вымахал. Всё такой же черноволосый, но уже не такой лохматый; долговязый… хмурый. Наверное, за кадром его попросили улыбнуться, но улыбка вышла кривая, очень похожая на теперешнюю улыбку Кима.

С соседних фотографий смотрели незнакомые люди – семья, друзья?..

Тот захлопнул альбом и отодвинул подальше.

– Не помню, – хрипло сказал он. – Вообще ничего. Я смотрю чужие фото с чужими людьми, а на них почему-то – я.

– Странное чувство?

– Мерзкое. Как будто сошёл с ума и этого не заметил.

«Как будто вдруг выяснил, что не существуешь…» – он не сказал этого вслух, но Янка словно услышала.

Тот насупился, подтягивая коленки к груди, и тут Янка опустила взгляд на его ступни. Конечно, часть глины и снега осталась в прихожей, но…

– Слушай, марш мыть ноги! – возмутилась Янка, радуясь возможности сменить тему. – Свин какой-то! А ещё ежиную кигуруми носишь…

– А мне её Ленка сбагрила, когда ей надоело, – сообщил Тот, подворачивая ноги под себя, но Янку таким детским манёвром было не обмануть.

– Тот! Давай в ванную, а?!

– Да я…

– Давай-давай!

Стащить в шутку упирающегося Тота со стула, загнать в ванную, сунуть в руки мочалку и флакон с гелем и свирепым взглядом указать на душ: не отвертишься, маленький свин!..

Дурачась, они могли хоть на время всё забыть… и не обращать внимания на тень Морры, маячащую на краю сознания.

Оставив Тота отмываться, Янка заглянула в комнату, подобрала с пола кружку с ежонком, и тут взгляд зацепился за свёрнутую на стуле кигуруми.

…Стукнув в дверь, Янка сунулась в полную густого пара ванную, очень надеясь, что Тот догадался задёрнуть занавеску, но всё-таки старательно отворачиваясь к стене:

– Эй, я кигуруми нашла, давай тогда одежду твою в стирку заки…

– Блин, ЯНА! – Тот, судя по звукам, рванул занавеску, пытаясь её задёрнуть, и с диким воплем обрушился. Занавеска оторвалась от крепления и с шелестом спланировала на него, а душ, коварно выскользнув из рук, метко облил Янку с ног до головы.

Настал черёд Янки орать что-то нечленораздельное. Тот мылся почти кипятком.

«Вообще, чего ждать от человека, который живёт в вечном ноябре? Конечно, ему потеплее хочется!» – проскользнула отстранённая мысль.

В ванне затихло. Душ смирно лил воду на пол.

– Тот, ты живой? – Янка скосила глаза в его сторону и с облегчением убедилась, что из-под занавески виднеется только одна ступня.

– Я на мочалке поскользнулся… – пробурчал парень, барахтаясь в ткани. Наконец вынырнул из-под занавески по грудь и поспешно выключил душ.

– Н-не ушибся?

Сердце бухало в груди, как сумасшедшее. По венам тёк тот же кипяток.

– Да что со мной будет, я и шею при всём желании свернуть не смогу. – У Тота даже кончики ушей приобрели насыщенный пурпурный оттенок. – Ты, это… повесь кигуруми куда-нибудь повыше, а?

– Да, конечно, – шлёпая по лужам, Янка закинула кигуруми на верхний край распахнутой двери и только потом сообразила, насколько это было глупо.

– Я тут, ну… приберусь сам, короче, – пробормотал Тот, и Янка не знала, отчего ей жарче – от смущения, от странного взгляда Тота, от налитой огнём рыбки, сияющей сквозь мокрую водолазку… Сердце стучалось в рёбра, словно в дверь: выпусти!

А Тот всё никак не отводил взгляд. Наконец сморгнул и подтянул занавеску повыше, кутаясь в неё, словно римский патриций в тогу.

– А… Там, короче, твоя футболка на спинке стула висит, ну, того, на котором кигуруми лежала… Ты, ну… – Он, кажется, боролся с желанием спрятаться под занавеской целиком. Поёрзал и убито закончил: – А вот запасных штанов у меня нет.

– Н-ничего, она длинная, а джинсы я на батарее быстро высушу!

И Янка пулей вылетела в коридор.

…Первой в квартиру шагнула Лена под руку с Кимом, следом ввалился Майк, которого за штанину придерживал косматый белый пёс. Тот и Янка выглянули с кухни на шум, и в коридоре сразу стало тесно.

– Что у вас тут было? – с подозрением спросила Лена, оглядывая Тота в кигуруми и Янку, по-пляжному одетую в одну длинную футболку и с полотенцем на плечах, почти скрытым под гривой непросохших волос.

– Э… ничего особенного, – нервно улыбнулся Тот, но уши у него сигнально вспыхнули красным.

– Ну… ладно. – Лена не стала лезть с расспросами, пробормотав себе под нос что-то про совершеннолетие. – Нас долго не было?

– Ну-у… – Янка переглянулась с Тотом, потом посмотрела на часы и с удивлением поняла, что с момента, как она вышла из дома, не прошло и трёх часов.

– С час где-то, – прикинул Тот. – А что?

– Полтора дня, – хмыкнула Лена и протиснулась мимо них на кухню.

Пёс выпустил штанину Майка, но уселся у двери, не столько реально преграждая дорогу, сколько демонстрируя намерение. Майк помялся и, присев на корточки, с преувеличенной старательностью стал развязывать шнурки – сначала на одном ботинке, потом на втором…

Не выдержав, Майк поднял взгляд на Янку – снизу вверх, от босых ног в мужских тапках, синяка на коленке и нервно одёрнувшей край футболки руки – до рыбки на груди и смущённого Янкиного лица.

…Ещё минуту назад Янке футболка казалась вполне приличной длины, ну, чуть выше колен, конечно, но подумаешь, какие мелочи! В конце концов, стесняться некого – даже если внезапно нагрянут Ким и Лена с Сергеем…

Но Майк!

А ещё она вдруг заметила, что Майк успел обкорнать обгоревшую на маяке чёлку. Теперь повязка под ней не пряталась, и золотой глаз пялился с неё на Янку с удвоенным вниманием.

– П-привет, – выдавила из себя Янка, когда молчание неприлично затянулось.

Майк вскочил на ноги, поспешно разулся и потёр пальцем полоску кожи между бровью и краем повязки.

– Привет, – пробормотал он, стягивая куртку. – Мы тут случайно с Леной и Сергеем встретились… – Он бросил взгляд на сидящего на своём посту пса и скомканно закончил: – Ну и я решил, вот, заглянуть.

С кухни выглянула Лена.

– Эй, давайте все в комнату. Ян, что там в стиралке бултыхается?

– Брюки Тота… они в песке все были.

– А, ну ладно… а твоя одежда где?

Смущённой Янке захотелось провалиться в Ноябрь.

– Сохнет в ванной…

Лена снова философски пожала плечами и исчезла на кухне, а вскоре появилась с двумя кружками чая:

– Так, давайте, нам надо поговорить.

Янка хотела возмутиться, что это их с Тотом кружки, но… закрыла рот и послушно сбежала в комнату.