Теперь повару нужно кормить куда больше народу. Остальные отправляются ставить палатки. Моргана делает шаг вперед, чтобы помочь с костром, но я останавливаю ее.

– Их слишком много, – шепчу я. – Они могут тебя испугаться, а нам это сейчас не нужно.

Моргана с удивлением на меня смотрит.

– Хочешь, чтобы я скрывала свою магию?

В ее голосе звучат опасные нотки, но я понимаю – Моргана тоже устала.

– Я не хочу, чтобы ты выставляла напоказ силу, за которую от тебя могут отвернуться. Я не хочу, чтобы наши союзники вдруг превратились во врагов.

Она отводит взгляд, и я сжимаю ее руку, чтобы она снова на меня посмотрела.

– По крайней мере пока. – Я одариваю ее улыбкой и надеюсь, что это ее успокоит. – Придет время, и мы покажем им, на что ты способна. И они будут тобой восхищаться. Но старые предрассудки слишком сильны, и нам нужно быть осторожнее.

Моргана сжимает губы в тонкую линию, а потом кивает.

– Хорошо, – отвечает она, отдергивает ладонь и отходит к кромке леса, где скрещивает руки на груди.

Внутри меня разворачивает свои кольца ужас, но я знаю, что поступила правильно. И Моргане это тоже известно. Ее гнев испаряется так же быстро, как и появляется: к ужину она оттает. Но каждый раз, когда вижу вспышки ее характера, я вспоминаю вероятности грядущего. Что случится, если ее ярость не стихнет, а начнет рычать и однажды поглотит ее без остатка.

– Итак, – произносит кто-то за моей спиной, и я разворачиваюсь.

Это Ланселот: глаза внимательно за мной наблюдают, губы сжаты.

– Разве ты не планировала остаться в Шалоте?

Я вдруг понимаю, что мы не разговаривали уже два дня – с того самого привала в лесу. И это так странно. У меня не было времени соскучиться по нему, но теперь, когда он так близко, я осознаю, как же мне его не хватало.

Сглатываю и приподнимаю одно плечо.

– Ты думал, что я так поступлю?

– Нет, – отвечает он. – Но я все равно этого боялся. Тебе предложили новый дом, там живут люди, которые любят тебя. И там ты вряд ли умрешь ужасной смертью. Признайся, ты хотела остаться.

– Я вернусь туда. – Я пожимаю плечами. – Буду возвращаться в Шалот несколько раз в год. Я боялась, что отец покажется мне незнакомцем, но этого не случилось. Не совсем. Не думала, что так сильно по нему скучала.

– И видеть тебя счастливой – приятно, Шалот, – признается Ланселот. – Вместе с твоим отцом, твоими братьями, твоей племянницей. Видеть тебя с твоей семьей. Я рад, что увидел твои родные места.

Я закусываю губу.

– Это и правда приятно: находиться рядом с людьми, которые в тебе не нуждаются. – Я тут же кривлюсь. – Нет, я вовсе не это имею в виду. Мне нравится быть советницей Артура, правда. И помогать тебе, и Моргане, и всем остальным тоже, находить пути в будущем, в которое мы угодили. Я бы не променяла это ни на что на свете.

– Но это было приятно, – произносит он. – Просто быть любимой. Без обязательств.

Он сказал это так, словно понимает меня. Словно видит меня настоящую. Я киваю.

– Ты скучаешь по матери, – понимаю я. – Ты с ней хоть раз после отъезда говорил?

Ланселот пожимает плечами и отворачивается.

– Пару раковин, ничего особенного. Но это не то же самое. Я по ней скучаю.

Меня накрывает виной. В конце концов, именно я попросила его покинуть Авалон. Оставить там мать. Если бы не я, ему не пришлось бы по ней скучать. А ей не пришлось бы скучать по нему. Похоже, все это отражается на моем лице, потому что Ланселот качает головой.

– Она мной гордится. И, если честно, я тоже собой горжусь. Покинуть дом было нелегко, но ты права: мне нужно было это сделать. Здесь, вдали от Авалона, я другой. И мне нравится знакомиться с самим собой заново.

Он явно хочет сказать что-то еще, но не может. Ланселот отворачивается, и воздух между нами сгущается.

– Я… – начинает он, а потом замолкает и делает глубокий вдох. – Я ищу своего отца.

Я смогла только уставиться на него, потому что… что? Он неуверенно переступает с ноги на ногу.

– Твоего отца, – медленно произношу я. – Того самого отца, который бросил твою беременную мать? Этого отца?

Он замирает, а потом кивает.

– Именно его. К сожалению, другого у меня нет, так что выбирать не приходится…

– Но у тебя есть выбор, – замечаю я. – Ты можешь не искать его. Зачем тебе это?

Ланселот пожимает плечами.

– Не знаю, – вздыхает он. – Но… после того, как Артур вернулся домой, в пустой дом, где больше нет его родителей. После того, как я оставил единственную семью, которую знал… и особенно после того, как ты встретила свою… мне захотелось найти его.

– Но родители Артура его не бросали. И мои тоже. Дело не только в общей крови, но и в жизни, которую мы делили, в счастливых воспоминаниях… У тебя ведь есть мать.

– Я не говорю, что знаю будущее, Элейн. – И я понимаю, насколько он искренен, потому что он не называет меня «Шалот». – Может, я просто узнаю его имя, и этого будет достаточно. Может, я захочу… не знаю. Вызвать его на дуэль, чтобы защитить честь матери. Так тут это делается?

Ланселот пытается пошутить, но выходит у него не очень.

– Или, может, – я поднимаю на него взгляд, – ты отыщешь его, и он скажет, что все это было ошибкой и он не хотел вас бросать. Что он не переставал о вас думать. Что все это время искал тебя.

Ланселот отводит взгляд, но ничего не отрицает.

– Это ведь возможно, так? И в это верит моя мать, – тихо произносит он. – И я всегда гадал… Мне хотелось бы узнать наверняка.

Я оглядываю лагерь, но никто не обращает на нас особого внимания. Беру Ланселота за руку – кожа у него теплая.

– Я не хочу, чтобы ты обжегся, Ланс, – шепчу я. – Но, боюсь, шансы достаточно велики.

– Я знаю, – он криво улыбается. – Но я должен узнать наверняка. Разве ты можешь меня за это винить?

– Нет, – отвечаю я через мгновение. – Не могу. Уже что-нибудь отыскал?

Ланселот качает головой.

– Кое-какие наводки у меня есть, но ничего конкретного. Это сложно. У меня есть только имя и время.

– То есть Аретузу ты больше ни о чем не спрашивал?

Меня это не удивляет. Ланселот всегда делал все возможное, стараясь защитить свою мать, словно она не всемогущая водяная богиня, за которой лежит целый океан. Странно даже то, что у него есть имя: Ланселот избегал любого упоминания своего отца в разговорах с матерью.

– Ей не стоит об этом знать. – В голосе его слышится