А я ведь ощущала, что мы совершаем ошибку. Не могла объяснить, почему, но, черт возьми, даже в груди предательски холодело от нехорошего предчувствия. Однако брата было не остановить, он пер как танк и ничего не желал слушать, а отпускать его одного я не собиралась. Это все равно, что разорвать себя на две половины — глупо, жестоко и к тому же бессмысленно, одна часть без другой долго не просуществует.

После ужина я не выдержала и, в очередной раз утащив его в парк подальше от чужих ушей, прижала к ближайшему дереву.

— Петь, давай еще раз все как следует прикинем. Мне кажется…

— Вот именно, «кажется». — Он сердито отстранился и отошел на несколько шагов. — Что тебя смущает, Марусь? Помощь герцогини? Так она делает это не для тебя, а для сына и собственного спокойствия. Послание маркиза? Но мы же вроде выяснили, что Астон лично его написал. Ты ведь узнала почерк.

— Узнала, — подтвердила нехотя.

— Ну вот. Или сомневаешься, что Гольвен действительно заинтересован в том, чтобы Мэарин убралась с мужем в Ониж?

Я помотала головой.

— Тогда что? Я понимаю, ты хочешь дождаться возвращения Саллера. Рассчитываешь, что он отвезет нас в Хауддан? Между прочим, он тебе этого не обещал, а всего лишь согласился поговорить о поездке. Я вообще сомневаюсь, что его светлость пустят в Запретные Земли. Даже с нами.

— А я так абсолютно уверен, что не пустят, — ехидно пропели где-то под локтем, заставив меня испуганно отдернуть руку. — Один раз отказали, откажут и еще раз. Нечего человеческому мэссеру делать на нашей территории. Особенно сейчас.

Йор…

На этот раз фрейр — для разнообразия — материализовался не на дереве, а на соседнем ореховом кусте. Заметил, что мы обратили на него внимание, небрежно откинул назад волосы и высокомерно вздернул подбородок. Показушник.

— Приветствую вас, смертные, — процедил он высокопарно и осклабился, демонстрируя, что с его акульей улыбкой — кошмарным сном стоматолога — по-прежнему все в полном порядке.

— Здравствуйте, — откликнулась я вежливо.

— И тебе не загнуться раньше положенного, — одарил меня сомнительным пожеланием мелкий.

Петька буркнул что-то отдаленно похожее на «привет» и вернулся к прерванному разговору.

— Вот видишь? И что герцог, по-твоему, сделает? Добровольно отпустит нас… тебя… то есть ценную хэленни Птарх знает куда? Да ни за что. Скорее, повернет назад и запрет в Эрменлейве. Что тогда? Хватит, Машка, не глупи! — Он нетерпеливо тряхнул меня за плечи. — Да, мы рискуем, не спорю, но, оставаясь, подвергаем себя еще большей опасности.

— Вот вроде недоумок недоумком, а иногда способен на правильные выводы, — одобрительно прокомментировал фрейр.

На этот раз Петька не выдержал.

— Что тебе опять от нас надо?

— Да все то же. — Йор взвился в воздух, повисел пару секунд и перепорхнул на жимолость. — Вас ждут. Да что там ждут — заждались уже. Но вас одних, мэссеры нам и даром не нужны. И чтоб никакого Онижа. Заехать туда, конечно, можно… ненадолго, а потом мухой… двумя мухами — в Хауддан. Я ясно выразился или повторить? Смертные иногда невероятно тупят, — пожаловался он в пространство, — бесконечно одно и то же разжевывать приходится. Кстати о разжевывать…

Наглец сделал быстрый жест, и на его ладони появился спелый бархатистый персик.

— М-м-м? — промычал он вопросительно, протягивая руку в нашу сторону.

— Нет, спасибо, — отказалась я, а Петька лишь плотнее сжал губы.

— Зря, — надулся мелкий, — от души предлагал, без злого умысла, горбатый тролль вам в ребра. А впрочем, — тут же повеселел он, — вранье. У меня и души-то нет.

Он подмигнул и впился в плод острыми зубами, слизывая с губ сок тонким длинным языком. Укус, другой — и персик исчез, причем прямо с косточкой. По-видимому, кошмарным челюстям фрейра все нипочем.

— Ладно, смертные, — Йор закончил трапезничать, достал из воздуха пижонский кружевной платок зеленого цвета и тщательно вытер пальцы, — с вами хорошо, а без вас еще лучше. Я сказал, вы слышали и — если не совсем безнадежны — поняли.

И он начал выцветать, явно собираясь покинуть наше общество.

— А как ты… вы здесь оказались? — Я до сих пор так и не определилась, как обращаться к «недоэльфу». — Эрменлейв ведь накрыт охранным пологом.

Фрейр так удивился, что на мгновение проявился снова.

— Ты всерьез считаешь, что меня остановит поставленный человеком щит, даже если этот человек — мэссер? — Он вгляделся в мое лицо. — Правда, считаешь. Ну позабавила, крошка… Ха-ха-ха… Спасибо.

Переливчатый смех разлетелся по парку, хрустальной росой осев на цветах, и Йор исчез. Теперь уже окончательно.

Больше о том, чтобы остаться и дождаться Саллера, мы с Петькой не заговаривали. Это и раньше казалось затруднительным, а после эффектного появления фрейра и его слов стало совершенно бесполезно.

Герцогиня пришла к нам в полночь. Все было заранее обговорено, поэтому Петька просто подхватил саквояж, а Дальмира протянула ему серый глянцево поблескивающий кристалл.

— Да хранит тебя Танбор, Пиотрей, — напутствовала она тихо.

Мне ее светлость ничего не пожелала. Но именно это, как ни странно, окончательно убедило в ее искренности.

Бледный решительный Петька коротко кивнул, сжал мою ладонь и потянул к двери — в помещении открывать портал не рекомендовалось. Но не успели мы выйти, как тут же наткнулись на стоявшую в коридоре Аниаш.

— Пипи… — Тонкие пальцы нервно теребили длинную нитку жемчужных бус. — Счастье мое, ты уходишь?

Петька с яростью повернулся к Дальмире.

— Я ничего не говорила, — тут же открестилась она.

— Не говорила, — шепнула матушка Трэя дрожащими губами, — но это и не нужно. Я сама все поняла. Мой мальчик меня снова покидает. Знаешь, — она растерянно передернула плечами, — иногда мне кажется, что тебя давно уже нет рядом. Глупость какая, верно?

— Ну что ты, — виновато затоптался на месте брат, — я здесь, видишь? Просто сейчас мне нужно ненадолго уйти.

— Если нужно, значит, иди, — покорно согласилась ее сиятельство, — только попрощайся.

Петька на секунду замер, потом неловко обнял женщину, клюнул в щеку.

— До свидания… мама.

Аниаш прижала его к себе крепко-крепко, нехотя отпустила, сморгнула слезы и деловито повернулась в мою сторону.

— Не забывай, Мири, — произнесла она совсем другим тоном, — отвар такки по утрам и горячее молоко на ночь. Это очень важно. И еще… Закажи наконец-то устриц. Меня беспокоит твоя вопиющая беспечность по отношению к здоровью Пипи.

Дальмира скорбно вздохнула и, шагнув к графине, обняла за плечи.

— Она непременно все закажет, Ани. В тот же день, как они доберутся до места.