Изнемогая от обрушившейся на нее бури эмоций, Шерри вдругощутила, как сильно бьется у нее под ладонью сердце Стивена. Значит, и на негопоцелуи подействовали, с гордостью подумала Шерри, так что напрасно она считаласебя побежденной. Стивен тоже устал от всего этого безумия и теперь тихонькогладил Шерри по спине. Он и в самом деле был в этот вечер каким-то другим,более нежным и мягким и в то же время властным. Почему? Шерри понять не могла,зато поняла другое и, уткнувшись головой ему в грудь, спросила:

— Все, что мы только что делали, мне, видимо, оченьнравилось и поэтому я согласилась выйти за вас? Да?

Она была так подавлена случившимся, что Стивен, вдыхаяаромат ее волос, не сдержав улыбки, ответил:

— Да, именно поэтому вы выйдете за меня замуж.

— Но мы совершенно не подходим друг другу.

— Неужели? — шепнул Стивен, привлекая ее к себе.

— Поверьте, это так. Мне многое в вас не нравится. Стивенеле сдержался, чтобы не рассмеяться.

— Советую вам не терять времени и подготовить к субботеполный перечень моих недостатков.

— Почему к субботе?

— Потому что в субботу вы станете моей женой, и, насколько японимаю, сварливой.

Она вся напряглась, медленно подняла голову и уставилась нанего еще томными от страсти глазами, однако голос ее звучал твердо, когда онасказала:

— О субботе не может быть и речи!

— Ну тогда в воскресенье, — великодушно согласился он,полагая, что ее беспокоит приданое.

— Нет, — стояла она на своем, и отчаяние, прозвучавшее в ееголосе, заставило Стивена насторожиться. — Пока ко мне не вернется память, я несмогу принять такого серьезного решения.

Стивен думал совсем по-другому.

— К сожалению, мы не можем надолго откладывать нашу свадьбу.

— Но почему?

— Сейчас поймете, — сказал он и быстро поцеловал ее все стой же настойчивостью. Затем посмотрел ей в глаза и вскинул бровь, ожидаяответа.

— Не спорю, это серьезно, — согласилась девушка с такимуморительным видом, что Стивен еле сдержался, чтобы не расхохотаться. — И всеже это недостаточно-уважительная причина, чтобы устраивать такую спешку сосвадьбой.

— В воскресенье, — упрямо повторил Стивен. Шерри сновапокачала головой, однако Стивен заметил, что еще немного, и она сдастся.

— Я пока еще вам не жена, милорд, так что не разговаривайтесо мной таким тоном. Ваше своеволие меня просто бесит. Я требую, чтобы вы далимне право выбора… Ой, что вы делаете? — воскликнула Шерри, когда он сунул рукупод корсаж и стал теребить сосок, отчего тот сразу с готовностью напрягся.

— Право выбора? Пожалуйста, — сказал Стивен. — Либо высоглашаетесь и становитесь в воскресенье уважаемой женщиной, либо несоглашаетесь…

Он нарочно не договорил, чтобы посеять в ее душе сомнения.

— А если я не соглашусь? — неуверенно возразила она.

— Тогда мы сейчас же поедем домой и будем заниматься тем,чем только что занимались в карете, до тех пор, пока я не докажу вам, что прав,или вы сами не признаете это. В любом случае свадьбу мы отпразднуем ввоскресенье.

За его бархатным баритоном скрывалась железная решимость иуверенность в том, что он добьется всего, чего бы ни пожелал, и Шеррипочувствовала себя совершенно беспомощной и растерянной. Ведь он можетзацеловать ее до смерти за какие-то считанные минуты.

— Еще вчера вы не только не спешили со свадьбой, но даже несобирались подтвердить нашу помолвку, — сказала она, сделав ударение напоследних словах. — Что же вас заставило вдруг изменить решение?

«Ваш отец скончался, и у вас во всем мире никого неосталось, кроме меня», — хотел сказать Стивен, сознавая при этом, что есть идругая причина, не столь очевидная, но в высшей степени убедительная.

— Вчера я просто не до конца понимал, как сильно мынуждаемся друг в друге.

— Да, но еще совсем недавно я совершенно в вас не нуждалась.Постойте-ка, у меня есть предложение… — сказала она, просияв, и Стивен не могне улыбнуться, хотя отлично понимал, что ни на йоту не изменит своих планов.

В его жилах текла кровь по крайней мере пяти поколенийаристократов, и с самоуверенностью, присущей его блестящим предкам, СтивенДэвид Эллиот Уэстморленд решил, что в данном вопросе его желание — закон. Ведьона хочет его, а он — ее. И это главное. А спешил он так ради Шерри, чтобы,став его женой, она какое-то время жила без забот и тревог, до тех пор, пока неузнает о постигшем ее горе — смерти отца.

— Мы могли бы еще какое-то время пожить так, как сейчас, иесли я пойму, что вы нужны мне в качестве мужа и нам не разонравитсяцеловаться, тогда и поженимся.

— Весьма заманчиво, — вежливо солгал Стивен, — но дело втом, что мне хотелось бы не только целоваться с вами, есть кое-что получше, нокак-то неловко говорить об этом… Поверьте, занятие, которое я имею в виду,поистине захватывающее и необычайно приятное.

Ответ Шерри свидетельствовал о том, что она забыла не толькоимя жениха и свое собственное, но и многое другое. То ли из-за амнезии, то липотому, что Шерри, как и другим благовоспитанным девушкам, не говорили о том,что происходит между молодоженами в первую брачную ночь, она сдвинула своисветло-коричневые брови над огромными серыми глазами, полными недоумения, исказала.

— Не знаю, что вы имеете в виду, но, может быть, вам простонеудобно, что я сижу у вас на коленях?

— Мы обсудим то, что мне неудобно, несколько позже, —пообещал он севшим от желания голосом, когда девушка соскользнула с его колен.

— Ну и когда же мы это обсудим? — спросила она настойчиво,снова усевшись напротив.

— Воскресной ночью.

Не в силах не только продолжать спор, но даже выдержать егопристальный взгляд, Шерри раздвинула на окне занавеску, и как раз в это времякарета остановилась.

Каково же было изумление девушки, когда она увидела дом, гдена каждой ступеньке лестницы, ведущей к парадному входу, стоял навытяжку лакейс факелом. Они приветствовали великолепно одетых гостей, потоком устремившихсяв дом и то и дело бросавших любопытные взгляды на карету Стивена. Вдруг Шерривзглянула на свое отражение в стекле и пришла в неописуемый ужас. Ее прическабыла безнадежно испорчена дерзкими пальцами жениха.