Однако Хью оказался ненадежным другом и поддержал старуюгерцогиню, тоже опасаясь за репутацию девушки, тем более что хорошо знал Стивена.

В этот вечер роль компаньонки взяли на себя брат и невестка.Они согласились сопровождать Шерри и Стивена в оперу, в то время как матьпоехала по своим делам, пообещав быть дома к их возвращению.

— Ты всегда можешь навестить Шерри у нас, — сказал Клейтон,мысленно посмеиваясь над нелепой ситуацией, в которой очутился брат, и еговполне объяснимым желанием побыть наедине с невестой, — и тогда сновапочувствуешь себя хозяином дома.

— Все это полный абсурд. Неужели я до этой чертовой свадьбыпотащу Шерри в постель, если ждать осталось каких-то три дня… — Он замолчал,потому что с лестницы в это время донеслись женские голоса, и братья поднялисьсо своих мест. Стивен взял свое черное пальто и поспешил навстречу женщинам, ноедва не налетел на брата, который остановился как вкопанный, глядя, как Уитни иШерри, покатываясь со смеху, вбегают в холл.

— Ты только посмотри… — тихо произнес он, не договорив, ноСтивен и так все понял, потому что сам не мог глаз оторвать от этихвосхитительных молодых женщин. — Они прямо как с картины, — закончил фразуКлейтон.

Их переливчатый смех заставил мужчин усмехнуться, когда ониувидели, как герцогиня Клеймор и будущая графиня Лэнгфорд поменялись шляпками инакидками и теперь примеряют их перед зеркалом, а Кольфакс и Ходжкин, заложивруки за спину, словно ничего не замечая, смотрят прямо перед собой. Правда,Ходжкин еще не научился напускать на себя непроницаемый вид и нет-нет да ипоглядывал на Шерри, кривя губы в улыбке.

Уитни приехала в ярко-голубом платье, а Шерри сказала, чтонаденет ярко-зеленое, однако любуясь перстнем с огромным сапфиром, подареннымей Стивеном в качестве обручального кольца, тихо заметила:

— Сапфирно-голубой — мой самый любимый цвет. Теперь на Уитнибыло ярко-зеленое платье, а на Шерри — голубое.

— Клейтон ничего не заметит, вот увидишь, — сказала Уитни,когда мужчины пошли им навстречу.

— Лорду Уэстморленду наверняка все равно, какое я наденуплатье и подойдет ли к нему сапфир, — смеясь произнесла Шерри. — Его большеинтересуют… — Она хотела сказать «поцелуи», но вовремя спохватилась.

— Ну что, пора? — с трудом сдерживая смех, сказал Стивенбрату.

— Пора, — ответил тот. Тут Стивен без лишних слов пошел заУитни, а Клейтон подал руку Шерри, вызвав звонкий смех девушки, когда прошепталей на ухо. — Говорил ли я тебе прежде, моя любовь, как тебе к лицу зеленое?

Уитни натягивала перчатки, когда Стивен взял ее за плечи изадышал прямо в ухо.

— Шерри, — шепнул он, и ее плечи задрожали от смеха, но онане обернулась, — брат обещал оставить нас наедине, когда вернемся из оперы, иотвлечь Уитни…

Тут Уитни не выдержала и, круто повернувшись, хотела какследует отчитать деверя, когда заметила его лукавую улыбку.

— Стивен Уэстморленд, если только ты посмеешь… Мимо доманомер четырнадцать по Алпер-Брук-стрит вереницей двигались роскошные экипажи сфонарями, похожими на золотистых светлячков. Был среди них и экипаж герцога игерцогини Дранби. Ее светлость с восхищением оглядела сквозь окошко великолепныйдом графа Уэстморленда и вздохнула.

— Дранби! Где мы теперь найдем для Джулиет такого жениха,как Лэнгфорд? Элегантного, с утонченным вкусом и… — Она не договорила, так какв это время парадная дверь дома распахнулась, и из нее выскочили две хохочущиепары, а граф собственной персоной гнался за своей невестой, сбегая поступенькам.

— Шерри, — кричал он, — я знал, что это не ты! Девушка,смеясь, что-то крикнула в ответ и устремилась к карете герцога Клеймора,стоявшей позади кареты Стивена. Герцог и герцогиня буквально прилипли лбами кокошку экипажа и с изумлением увидели, как граф выхватил свою невесту изэкипажа Клейморов, поднял на руки и перенес в свою карету.

— Дранби! — выдохнула герцогиня. — Вот это сцена! В жизни невидела ничего подобного! По крайней мере будет что рассказать. Настоящаясенсация года!

— Даже не заикайся об этом, послушайся моего совета, —сказал герцог, откинувшись на сиденье.

— Господи, почему?

— Потому что ни одна душа тебе не поверит.

Роскошные экипажи потоком вливались в Бау-стрит, заполнив еедо отказа, и там останавливались у ярко освещенного фасада Ковент-Гардена,чтобы высадить пассажиров.

— Похоже на греческий храм! — восторженно воскликнула Шерри,глядя в окно кареты. — Как на картине в вашей библиотеке.

Ее энтузиазм передался Стивену, и он наверняка уже в сотыйраз взглянул на Королевскую оперу.

— Она построена в стиле храма Минервы в Афинах. Придерживаясвою роскошную юбку и опираясь на руку Стивена, Шерри вышла из кареты иогляделась, прежде чем они вошли внутрь.

— Как красиво! — сказала она, не обращая внимания наустремленные на нее любопытные взгляды, пока они шли через просторныйвестибюль, а потом вверх по лестнице мимо величественных ионических колонн исверкающих греческих светильников. В Лондоне принято скрывать свои эмоции, ноШерри это не волновало. Она вся сияла от удовольствия и остановилась в фойе,где были расположены ложи нижнего яруса, разглядывая изящные колонны и ниши сарками, украшенные картинами с изображением сцен из трагедий Шекспира.

Стивен не хотел ее торопить, однако они мешали проходитьостальным, и он, коснувшись ее локтя, тихо сказал:

— Мы не скоро уйдем отсюда, так что у вас будет время всеосмотреть.

— О, прошу прощения. Просто не верится, что все проходятмимо такой красоты, не замечая ее.

Из ложи Стивена были видны как на ладони и сцена, и весьзрительный зал, и когда они вошли внутрь, Стивен бросил взгляд на Шерри, желаяузнать, какое это на нее произвело впечатление, однако девушка в это время свосхищением рассматривала ложи на противоположной стороне яруса, такие жеэлегантные, с канделябрами и украшенными золотистыми цветами и звездамибарьерами.

— Надеюсь, вы любите оперу, — сказал Стивен, усаживаясьрядом с Шерри и небрежно кивнув друзьям в ложе справа. — Если удается, я бываюздесь каждый четверг.

Шерри подняла на него глаза, боясь поверить своему счастью.

— Наверное, люблю. Я так взволнована, а это, должно быть,хороший знак.

Он улыбнулся ей одними глазами, и вдруг Шерри заметила, чтовыражение их изменилось: сквозь полуопущенные веки он посмотрел на ее губы иснова поднял глаза.