Зал начинает заполняться: в первом ряду, где зарезервированыместа для почетных гостей, несколько кресел заняты элегантными дамами игосподами, а остальные еще пусты. Публика размещается во втором, третьем ичетвертом рядах. Знаменитая модель — она замужем за футболистом и часто бываетв Бразилии, потому что «обожает эту страну», — в центре вниманияфотографов. Всем на свете известно, что «побывать в Бразилии» — это синонимтермина «сделать пластику», но никто не отважится сказать об этом вслух, темпаче что и в самом деле между карнавалом в Рио и осмотромдостопримечательностей Сальвадора остается время, чтобы поинтересоваться, нетли тут хорошего и опытного мастера омоложений. После чего происходит обменвизитными карточками.

Белокурая милая девушка, дождавшись, когда репортерызакончат спрашивать модель, какой, по ее мнению, фильм — лучший, ведет ее кединственному свободному месту рядом с креслами Хамида и Евы. Фотографы делаютдесятки снимков, запечатлевая великого кутюрье, его жену и модель, ныне ставшуюпросто мужней женой.

Осведомляются, какого она мнения об авторе коллекции,которую предстоит увидеть. Но на такие вопросы ответ у нее заготовлен заранее:

— Я пришла познакомиться с его творчеством. Слышала,что он очень талантлив.

Журналисты, будто не разобрав, продолжают допытываться. Побольшей части они — бельгийцы: французскую прессу эта тема пока не занимает.Белокурая девушка просит оставить гостей в покое.

Репортеры удаляются. Экс-модель пробует вступить с Хамидом вбеседу, уверяя, что все его коллекции неизменно приводят ее в восторг. Тотучтиво благодарит, но если она ожидала, что прозвучит фраза: «Мне надо будет свами поговорить после дефиле», то в ожиданиях своих была обманута. Нисколько нетушуясь, она начинает рассказывать о событиях своей жизни — о съемках,путешествиях, приглашениях.

Хамид внимает ей с ангельским терпением, но едва лишьподворачивается шанс — модель, на минуту отвлекшись, повернулась с кем-то поговорить— он шепотом просит Еву избавить его от этого диалога глухих. Но его женасегодня какая-то странная и отказывается его спасти, так что единственный выход— углубиться в программу дефиле.

Коллекция посвящена Анн Саленс, считающейся первопроходцембельгийской моды. Начинала она в конце 60-х с маленького бутика, но вскорепоняла, какие ослепительные перспективы открывает стиль юных хиппи, со всегомира стекавшихся в Амстердам. Она, отважившаяся вступить в борьбу — и победитьв ней — с угрюмо-чопорным стилем, который доминировал в одежде тогдашнегосреднего класса, в конце концов увидела, как ее модели носят идолы эпохи —королева Паола, например, или муза французского экзистенциализма великая певицаЖюльетт Греко. Она стала одной из основательниц «дефиле-шоу», где с помощьюмузыки и света показ моделей на подиуме превращался в красочный спектакль. Темне менее за пределами Бельгии широкой известности не получила. Всю жизнь онабольше всего на свете боялась рака, а ведь давно сказано: «Кто чего боится, тос тем и случится». И она умерла от болезни, внушавшей ей такой ужас, а передтем еще успела увидеть, как гибнет дело всей жизни от собственного полнейшегонеумения считать деньги.

И как это всегда бывает в мире, обновляющемся каждыеполгода, вскоре была забыта. Со стороны стилиста, рискнувшего посвятить своюколлекцию ее памяти, это редкостная отвага — вернуться в прошлое вместо того,чтобы попытаться инвестировать в будущее.

Хамид прячет программу в карман: если Жасмин не оправдаетего ожиданий, он поговорит с модельером относительно каких-нибудь совместныхпроектов. Новым идеям всегда найдется место — при условии, что ты будешьдержать конкурентов под контролем.

Он оглядывается по сторонам: софиты установлены правильно,фоторепортеров довольно много — он этого не ожидал. Может быть, коллекция и всамом деле хороша, а может быть, бельгийское правительство использовало всесвое влияние, чтобы привлечь журналистов, оплатив им дорогу и гостиницу. Есть иеще одна вероятная причина внезапно вспыхнувшего интереса — Жасмин, но Хамиднадеется, что это не так. Чтобы его планы осуществились, она должна бытьсовершенно неизвестна широкой публике. До сих пор он слышал лишь несколькоотзывов, да и те от людей, занятых в той же сфере. Если ее лицо в журналах ужеуспело примелькаться, значит, заключать с ней контракт будет напрасной тратойвремени. Во-первых потому, что кто-то его опередил. Во-вторых, ни с чем новымона ассоциироваться не будет — это совершенно очевидно и бесспорно.

Хамид мысленно подсчитывает, во что обошелся сегодняшнийпоказ: очень недешево, но бельгийское правительство, в точности как шейх,убеждено: мода — для женщин, спорт — для мужчин, знаменитости для тех и других— вот и все, что интересует смертных, вот то единственное, что способно сделатьимидж страны узнаваемым в мире.

В сопровождении милой блондинки появляются другие ВИПы. Онинемного сбиты с толку и, кажется, не в полной мере сознают, зачем пришли. Онислишком хорошо одеты — наверное, для них, приехавших прямо из Брюсселя, этопервое дефиле во Франции. И без сомнения, они не принадлежат к той фауне,которая заполняет сейчас кинофестивальные Канны.

…Опаздывают на пять минут. В отличие от Недели моды вПариже, когда практически ни один показ не начинается в назначенное время,здесь одновременно проходит еще множество мероприятий, и журналисты, которымнадо поспеть всюду, долго ждать не будут, подумал Хамид и сразу понял, чтоошибся: большая часть репортеров отправилась брать интервью у иностранныхминистров, прибывших из одной и той же страны. Политика и мода могут пересечьсятолько в одной — такой вот — точке.

Блондинка подходит к месту их наибольшего скопления и проситсесть — шоу начинается. Хамид и Ева не перемолвились и словом. Она не кажетсядовольной или недовольной — и это хуже всего. Лучше бы жаловалась, илиулыбнулась, или хоть сказала что-нибудь. Нет, ничего, ни малейшего знака, покоторому можно было бы судить, что творится у нее в душе.

Так что лучше сосредоточиться на подиуме, где вот-вотпоявятся манекенщицы. В этом он, по крайней мере, разбирается.

Несколько минут назад там, за кулисами, модели разделисьдонага — белье будет заметно под платьями, которые они будут показывать. Первыенадели платья и замерли в ожидании, когда погаснет свет, и некто — обычно этоженщина — прикоснется сзади к плечу, показывая, что пришло время выйти под светсофитов, к публике.

Модели разных классов (А, В и С) и волнуются по-разному —чем меньше опыта, тем сильнее нервозность. Одни молятся, другие в щелкувысматривают в зале знакомых, проверяют, на приличные ли места посадили папу смамой. Их всего человек десять-двенадцать: фотография каждой висит там, где онив мгновение ока меняют висящие в строгом порядке платья и выходят на подиумсовершенно спокойно, словно целый день проходили в этом наряде. В последний разпоправлены прически и макияж.

Они повторяют про себя: