Три убийства за день. Он, как выражаются политики, глубокособолезнует семьям погибших. Разумеется, он отчетливо сознает, что государствоплатит ему за поддержание порядка, а не за то, чтобы радовался, когда порядокэтот попирают с такой кровавой жестокостью. Комиссар сейчас, надо думать, землюносом роет, понимая, какая гигантская на нем ответственность: надо решать двезадачи — изловить преступника (одного или целую шайку, что пока еще неясно) иотогнать прессу. Все уже подняты на ноги, все полицейские участки в округеоповещены, и патрульные автомобили получают по электронной почте словесныйпортрет злоумышленника. Не исключено, что какому-нибудь политику придетсяпрервать свой заслуженный отпуск, ибо шеф полиции сочтет бремя такойответственности чрезмерным и постарается переложить ее на плечи людей изверхних эшелонов.

Но политик этот не так-то прост, чтобы попасть в ловушку, ион скажет всего лишь, что в городе надо навести порядок в кратчайшие сроки,поскольку «на карту поставлены миллионы, если не сотни миллионов евро». Он нестанет влезать в это дело, ибо есть у него и поважнее — вот, например, винокакой марки следует подавать сегодня вечером такой-то иностранной делегации.

«А я? Я на верном пути?»

Запретные мысли возвращаются: Савуа счастлив. Настает самыйсчастливый миг во всей его карьере, посвященной заполнению формуляров и разборунезначительных происшествий. Он и представить себе не мог, что подобнаяситуация вызовет в его душе ликование, подобное тому, что испытывает сейчас,ведь он — настоящий сыщик, который строит версии, идущие вразрез с логикой, инепременно получит награду, потому что первым сумел различить недоступное взоруостальных. Он никому не расскажет об этом — никому, даже своей жене, ибо тапридет в ужас от такого признания, сочтет, что от постоянных опасностей инапряженной работы муж ее помешался.

«Да, я доволен. Я счастлив».

Он всей душой соболезнует семьям погибших, но сердце его,много лет кряду пребывавшее в инертном состоянии, сейчас возвращается к жизни.

Савуа ожидал увидеть полки, заставленные бесчисленнымитомами пыльных книг, груды журналов по углам, заваленный бумагами стол, нокабинет сияет незапятнанной белизной голых стен. Несколько изящныхсветильников, удобное кресло, а прозрачный стол пуст, если не считатьгигантского монитора и беспроводной клавиатуры. Рядом лежат маленький блокнот ироскошная ручка «Montegrappa».

— Вы бы все-таки перестали улыбаться и принялимало-мальски озабоченный вид, — говорит седобородый хозяин: несмотря нажару, на нем твидовый пиджак, сорочка с галстуком, хорошо сшитые брюки. Все этоникак не вяжется ни с обстановкой кабинета, ни с темой разговора.

— Не понимаю, о чем вы…

— Все вы прекрасно понимаете. А я знаю, что вы сейчасчувствуете. Вам предстоит расследование небывалого, неслыханного в ваших краяхдела. Я сам переживал подобный внутренний конфликт в ту пору, когда жил иработал в Вест-Гламоргане, это в Великобритании. И схожему делу я обязан тем,что меня перевели в Скотланд-Ярд.

«Париж. Вот моя мечта», — проносится в голове Савуа, новслух он не произносит ни слова. Хозяин предлагает ему присесть.

— Надеюсь, ваша мечта исполнится. Приятнопознакомиться. Стенли Моррис.

— Комиссар обеспокоен тем, что пресса начнетмуссировать слухи о серийном убийце, — говорит Савуа.

— Да пусть муссируют что хотят, мы живем в свободнойстране. Такие дела повышают тиражи и превращают пресное бытие какого-нибудьпенсионера в захватывающее и увлекательное приключение: он будет следить заперипетиями дела по всем СМИ, испытывая разом и сладкий ужас, и уверенность,что с ним-то уж такого произойти не может.

— Вы, вероятно, получили результаты судебно-медицинскойэкспертизы? Как по-вашему, с чем нам предстоит столкнуться? Действует маньякили это разборки криминальных структур? Месть одного наркокартеля другому.

— Получил. Отправили почему-то по факсу, а эта машинкав наши дни стала совершенно бесполезной. Я просил выслать данные по электроннойпочте, и знаете, что мне ответили? Что еще не вполне освоились с этим. В головене укладывается! Ваша полиция оснащена по последнему слову техники — и до сихпор пользуется факсом!

Савуа беспокойно ерзает в кресле, давая понять, что теряеттерпение. Он здесь не затем, чтобы обсуждать передовые технологии.

— Ну, хорошо, давайте к делу, — говорит докторМоррис, бывшая звезда британского сыска, по выходе на пенсию решившийобосноваться на юге Франции. Надо полагать, британец доволен не меньше, чем он,Савуа, ибо визитер внес приятное разнообразие в его угнетающе-монотонное бытие,заполненное чтением, концертами, чаепитиями и благотворительными ужинами.

— Поскольку прежде я ни с чем подобным не сталкивался,хотелось бы узнать — вы согласны с моей версией о том, что действуетманьяк-одиночка?

Доктор Моррис согласен, что трех преступлений, совершенныходним «почерком», достаточно, чтобы сделать этот вывод. Тем более когда онипроисходят в одной географической точке (в данном случае — в Каннах) и…

— Стало быть, это массовый убийца.

Моррис прерывает его просьбой не употреблять неправильныхтерминов. Массовые убийцы — это либо террористы, либо незрелые подростки,которые врываются в школу или кафе и открывают огонь по всему, что видят, апотом погибают от пули полицейского или успевают застрелиться. Они предпочитаютдействовать с помощью огнестрельного оружия или бомб, способных нанестимаксимальный ущерб за минимальное время — в среднем минуты за три. Последствиятаких людей не интересуют, ибо финал истории известен им заранее.

«Коллективное бессознательное» легче мирится ссуществованием таких людей, поскольку их воспринимают как психическинеуравновешенных, что позволяет прочертить четкую грань между «ними» и «нами».Серийный же убийца ассоциируется с чем-то значительно более сложным, а именно —с инстинктом разрушения, изначально присушим каждому человеку.

Повисает пауза.

— Вам не приходилось читать роман Роберта ЛьюисаСтивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»?

Савуа объясняет, что читать-то ему особенно некогда: работаотнимает все время. Взгляд Морриса леденеет:

— А я, вы полагаете, бездельничаю?

— Простите, я неудачно выразился, мсье Моррис. Но уменя к вам очень срочное дело. Давайте оставим литературу в покое… Хотелось бызнать ваше мнение о том, что мы вам прислали…