Алена пошатнулась и крепко взялась рукой за спинкуобшарпанного дивана с такими засаленными антимараскинами [18], словно их никтои никогда не стирал с тех пор, как они были сплетены рукой прилежнойкружевницы.

— Кстати, деревня Люзарш знаменита своими кружевами, —сказал за ее спиной Руслан. — Чуть ли не с тринадцатого века.

— Да, — выдохнула Алена. — Понятно…

В самом деле, ей теперь очень многое стало понятно. Кпримеру, кто и почему столкнул ее с лестницы в библиотеке. Кто и почему вырвалзакладку из книги Зои Колчинской. О нет, вовсе не затем, чтобы прочестьзашифрованное в книге пророчество-предостережение! Цифры имели совсем другой,да, совсем другой смысл.

И Алена догадывалась какой. Точно не знала, но догадывалась!

Сейчас нашей детективщице казалось, будто эта догадказабрезжила в ее голове еще там, наверху, когда Мишель сказал, что мадам Зерванзанимается изготовлением и реставрацией люстр, поэтому у нее вся кладовказаставлена бюро и секретерами со множеством ящичков с подвесками, хрусталикамии разноцветными стекляшками. На самом деле нет, конечно: тогда у Алены ничеготакого и в мыслях не было. Озарение снизошло — нет, просто-таки ударило! —именно при виде «стетсона».

Да, Малгожата Потоцкая, такое впечатление, не ошибалась,когда рассчитывала жить вечно. Не она сама, так ее моральные принципы (вернее,беспринципность — цель оправдывает средства!) одолели время…

Ладно, сейчас не до моральных качеств этой поразительнойособы!

— Пойдемте, посмотрите яшмовую ванную, — предложил Руслан.

— Да бог с ней! — махнула рукой Алена. — Яшма мне, есличестно, не нравится. В каком-то романе, помнится, автор сравнил ее с колбасойсалями, и я с этим согласна. Невыразительный камень. Была бы та ваннаямалахитовая или чароитовая — ну, я понимаю, есть на что смотреть… Однако Мишельговорил мне, что Мал.., в смысле, мадам Зерван занимается реставрациейстаринных люстр. В жизни не слышала о такой специальности. Можно было бы хотьодним глазком глянуть на ее мастерскую?

Руслан уставился на нее так, что Алене показалось, будто онасморозила что-то неприличное. А Селин беспокойно завертела головой, переводявзгляд со своего приятеля на Алену, и лицо у нее сделалось настороженное,недоброе…

Руслан что-то быстро сказал подруге, Алена даже не успелапонять, а может, он говорил не по-французски. Селин приоткрыла рот…

— Извините, — встревожилась Алена. — Если это секретноепроизводство, тогда не нужно.

— Да нет, отчего же… — пробормотал Руслан. — Просто вынарушили наш план.

— Какой план?

— Да понимаете, когда мы водим кого-нибудь по апартаментаммадам Зерван, мы ее мастерскую оставляем напоследок. Человек уже всегонасмотрелся, наохался над фресками и панелями, устал задирать голову,рассматривая роспись на потолке, начал даже позевывать. А тут мы — раз! — иоткрываем перед ним дверь мастерской. Это очень эффектное зрелище, все, ктовидел, в восторге. Ну и для вас мы хотели его напоследок приберечь. Но раз вынастаиваете… Или все же пройдемся по другим комнатам?

Алена усмехнулась. Честно говоря, она терпеть не моглаходить по музеям. То есть картинные галереи — это да, это она обожала. А вдомах-музеях великих писателей, во дворцах, где следовало смотреть на мебель,ей хотелось поскорей выйти на свежий воздух. Это раз. А во-вторых, перед нейсейчас забрезжило открытие такой тайны, что она ни за что не хотела откладыватьсчастливое мгновение.

— А давайте поломаем привычный распорядок, — сказала Алена.— Начнем с конца!

— Извольте, — согласился наконец Руслан и снова что-тобыстро, непонятно сказал Селин. Та кивнула и куда-то ушла, торопливо перебираякоротенькими ножками, чем-то похожая не только на мышку, но и на таксу.

«Экая ты, матушка, суровая! — укорила себя Алена. — Не всемже быть красавицами!»

Не всем. А жаль, да? Или наоборот — вот и отлично?

Интересно, куда пошла Селин…

— Я ее за ключами от мастерской послал, — пояснил Руслан ивывел Алену на галерею, выходившую на широченное крыльцо, перед которымрасстилался мраморный бассейн с фонтанами. Вода в бассейне рябила — дождь и всамом деле разошелся вовсю, и мраморная нагая нимфа, которая, склонив голову,разглядывала свое отражение в воде, казалась озябшей и обиженной. За ее спинойрасстилался прекрасный, ровно постриженный газон, вдали — окраина дубовой рощи…Красота. Да, все та же красота. Но странно стало на душе у Алены при виде этойкрасоты! Первое очарование схлынуло, и теперь ей чудилось, будто дом и паркзатаились и чего-то ждут. Они словно бы поглядывали на Алену со стороны.Поглядывали настороженно, выжидательно — как будто чуяли в ней какую-тоопасность. Следили за ней…

Да глупости! Во-первых, никто на нее не поглядывает, никтоза ней не подглядывает и не следит. А во-вторых, какая в ней опасность? Всесвои открытия она намерена держать при себе. И вообще, это ведь никакие неоткрытия, а так — всего лишь догадки, которые могут не подтвердиться.

«А вот интересно, — пробормотал мерзкий, ехидный тип,именуемый внутренним голосом, — если твои догадки подтвердятся, если ты найдешьто, что хочешь найти, ты тоже будешь держать это при себе? Или все жеподелишься своими догадками с хозяевами?»

Как всегда, вступать в беседы со своим вечным оппонентомАлена не стала, только плечами пожала. Ведь догадаться — одно, а найти — ужесовсем другое!

Перешли в большую столовую, имевшую более обжитой иприглядный вид, чем парадная спальня, а оттуда в библиотеку. Здесь вообще живымне пахло, люди, судя по всему, заходили сюда редко, и Алена заметила, чтопаркет в комнате резко различался по свету: сероватый по углам и околостеллажей и более темный по диагонали, поперек библиотеки. По этой полоскеходили люди, но — не подступая к стеллажам. Забавно, конечно. Похоже, ни мадамЗерван, ни ее многочисленные гости (кстати, никого из них в апартаментах Аленапока не встретила, мелькнул какой-то кряжистый негритос, ожег взглядом и смылсяв сторону яшмовой ванной) книг не читают. Может, оно и правильно…

По этой «народной тропе» Руслан подвел ее к очереднойвысокой, дубовой, резной двери, оглянулся через плечо, словно проверяя, здесьли Алена, и широко распахнул перед ней створки.

— Прошу!

Она так и ахнула…