– Значит, чтобы развязать свою маленькую войну, им надоубраться подальше, – заключила я. – Подумайте: если при дворахубедятся, что это работа магии сидхе, но не будет выяснено, какая сторона этосделала, подозрение падет на обе стороны.

– А Безымянное? – напомнил Дойл. – Егоосвободить мог только сидхе. И только сидхе мог скрыть это от обоих дворов.

– Сиобхан не смогла бы освободить Безымянное, –сказал Рис. – За это я поручусь.

– Подождите, – вмешалась я, – разве королеване сказала, что Таранис отказался помочь искать Безымянное?

Отказался признать, что нечто столь ужасное могло быть деломрук его придворных?

Дойл кивнул.

– Да, так она и сказала.

– Что, если это кто-то из Благого Двора? –продолжила я мысль. – Нам будет сложнее выследить его?

– Возможно.

– Ты хочешь сказать, что изменник – благой? –спросил Рис.

– Может быть, а может, изменников двое. Сиобхан моглапризвать Старейших богов, а некто из другого двора – освободить Безымянное.

– Но для чего его освобождать? – не понимал Рис.

– Если им можно управлять, – произнес Дойл такимтоном, будто говорил сам с собой, – оно могло бы дать кому-то доступ ковсем самым древним и ужасающим способностям фейри. Если его можноконтролировать, тот, кто его контролирует, может стать несокрушимым.

– Кто-то готовится к войне, – сделала вывод я.

Дойл глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.

– Я должен поставить королеву в известность о призракахСтарейших. Я сообщу и некоторые результаты наших размышлений оБезымянном. – Он посмотрел на меня. – И до тех пор, пока мы неуверены, что Старейшие не охотятся на тебя, тебе нужно оставаться внутризащитного круга.

– А защита сможет их остановить?

Он нахмурился и перевел взгляд на Риса; тот пожал плечами.

– Я видел, как их выпустили на поле битвы, на открытомместе. Я знаю, что защитные чары могут остановить любую враждебную силу, но яне представляю, насколько мощными могут стать эти создания. Особенно если импозволят питаться. Они могут набрать столько сил, что пробьют едва ли не любуюзащиту.

– Спасибо. Очень успокаивает, – оценила я.

Он повернул ко мне серьезное лицо.

– Я не собирался тебя успокаивать, Мерри. Просто былчестен. – Он задумчиво улыбнулся. – Кроме того, любой из нас положитжизнь, чтобы защитить тебя, а нас чертовски трудно убить.

– Ты не надеешься победить, – поняла я. – Какможно сражаться с невидимым и неосязаемым, если оно тебя видит и вполне можеттебя тронуть? С сущностью, которая может выпить твою жизнь проще, чем мыопорожняем бутылку газировки? Как?

– Я поговорю об этом с королевой. – Дойл встал инаправился в ванную, где было зеркало поменьше размером. Видимо, он хотелпоговорить с глазу на глаз.

На пороге он остановился.

– Позвони Джереми и скажи, что мы сегодня не вернемся.Пока мы не узнаем, что угроза не направлена непосредственно на Мерри, мы будемохранять ее и только ее.

– А как мы станем зарабатывать деньги? –поинтересовалась я.

Он вздохнул и потер глаза усталым жестом.

– Меня восхищает твое стремление не быть никомуобязанной. Я даже согласен с ним. Но многое стало бы проще, если бы мы принялисодержание от двора и должны были беспокоиться только о дворцовой политике.Настает время, Мередит, когда мы не сможем и работать с девяти до пяти, ивыживать в политических играх.

– Я не хочу брать ее деньги, Дойл.

– Знаю, знаю. Позвони Джереми, скажи, что ты будешьсидеть с Китто. Когда ты расскажешь, что Китто истаивал и ты спасла его, Джеремипоймет.

– Ты не хочешь говорить ему о привидениях Старейших?

– Это дело сидхе, Мередит, а он – не сидхе.

– Ну да, но если сидхе затевают войну, в нее включаютсявсе фейри. Моя прабабушка была брауни. Все, что ей было нужно в жизни, –оставаться поблизости от человеческого дома и хлопотать в нем, но ее убили водной из последних больших войн. Если их все равно втянут в это, разве им нестоит знать об этом заранее?

– Джереми изгнан из страны фейри, так что он втянут небудет.

– Ты игнорируешь мои аргументы.

– Нет, Мередит, не игнорирую, но я не знаю, что на нихответить. Пока я не придумаю, что сказать, я не скажу ничего. – С этимисловами он завернул за угол. Слышно было, как открылась и закрылась дверьванной.

Рис потрепал меня по руке.

– Очень смело с твоей стороны предположить, что другиефейри, помимо сидхе, могут иметь право голоса. Очень демократично.

– Не говори со мной свысока, Рис.

Его рука упала.

– Я даже согласен с тобой, Мередит, но наше мнениенемногого стоит. Когда ты сядешь на трон, положение изменится – может быть; носейчас ни в одном королевстве правитель-сидхе не согласится подключить низшихфейри к нашим военным планам. Их уведомят, когда мы решим воевать, не раньше.

– Это нечестно, – сказала я.

– Да, но именно так мы поступаем.

– Посадите меня на трон – и это может измениться.

– Ох, Мерри, не рискуй нашими жизнями лишь для того,чтобы, став королевой, тут же восстановить против себя и взбесить всех сидхеразом. Мы сможем драться со многими, но не со всеми.

– Низших фейри много больше, чем сидхе, Рис.

– Количество здесь не считается, Мерри.

– А что считается?

– Сила. Сила оружия, сила магии, сила власти. Сидхеобладают всем перечисленным, и вот почему, моя прекрасная принцесса, мы правимфейри тысячелетиями.

– Он прав, – тихо сказал Китто.

Я посмотрела на него, все еще бледного, но уже не такпугающе бесцветного.

– Гоблины – великие воины.

– Да, но не великие колдуны. Кураг боится сидхе. Все,кто не сидхе, боятся сидхе, – сказал Китто.

– Я в этом не уверена.

– Я уверен, – произнес он и прижался ко мне ещеплотнее, всем телом, прильнув ко мне так тесно, как только мог. – Яуверен.

В едва не состоявшейся смерти Китто было и кое-что хорошее,а именно: теперь я могла забраться в постель и уснуть. Я предложила, чтобы снами спал Дойл, но Холод стал резко возражать. Так что Дойл согласилсяотсутствовать, если Холода с нами тоже не будет. Я напомнила, что нам с Дойломне много сна выпало прошлой ночью, но на это Холоду было плевать. Я сказалаеще, что мы собираемся просто спать, так какая, в сущности, разница, кто будетсо мной в постели? Мои доводы ни на кого не подействовали.