– Было условлено, что мой титул при Неблагом Дворепревосходит титул Благого Двора. Сейчас, когда я являюсь наследницей Неблагоготрона, я не могу больше признавать моего дядю как верховного короля. Таковоепризнание может создать впечатление, будто он является также верховным королемнеблагих, что не соответствует действительности.

Хедвик был явным образом ошарашен. Он хорошо умел следоватьприказам, льстить вышестоящим и изображать из себя вечно занятого человека. Явынуждала его думать. Для него это был мучительный процесс.

Он снова пригладил свой шейный платок и наконец, заметнорастеряв прежнюю самоуверенность, сказал:

– Если тебе так угодно, принцесса. Тогда король Таранисприказывает тебе через три дня присутствовать на балу.

При этих словах взгляд Дойла метнулся к моему лицу. Яулыбнулась и слегка качнула головой.

– Хедвик, единственный монарх, который может мнеприказывать, – это Королева Воздуха и Тьмы.

Он упрямо покачал головой:

– Король может приказывать прийти любому, носящемуболее низкий титул, а ты еще не королева... – он подчеркнул"еще", – ...принцесса Мередит.

Дойл приподнял полотенце – взглянуть, перестала ли ранакровоточить. Видимо, перестала, потому что он набрал антисептика, чтобы промытьее.

– Король Таранис мог бы приказывать мне, будь янаследницей его трона, но я – не его наследница. Я – наследница королевыАндаис. Лишь она может мне приказывать, поскольку превосходит по рангу.

Хедвик моргнул при звуке истинного имени королевы. Всеблагие так себя вели: никогда не называли ее имени вслух, словно боялись, чтооно может привлечь к ним ее внимание.

– Ты утверждаешь, что превосходишь по рангукороля? – В голосе звучало настоящее возмущение.

Дойл начал очищать рану мягкой салфеткой; даже легчайшиедвижения все же отдавались у меня в руке болью. Я чуть сжала зубы и постараласьне подавать виду.

– Я говорю, что порядок титулов при Благом Дворе большене имеет для меня значения, Хедвик. Пока я была лишь одной из принцессНеблагого Двора, я могла иметь тот же ранг при Благом Дворе. Но я будукоролевой. Я не могу иметь более низкое положение при любом другом дворе, еслимне суждено править.

– При дворе достаточно королев, которые признаютТараниса своим верховным королем.

– Мне это известно, Хедвик, но все они принадлежатБлагому Двору, и они не сидхе. Я принадлежу Неблагому Двору, и я – сидхе.

– Ты – племянница короля, – сказал он, все ещепытаясь нащупать путь в хитросплетении нагроможденных мною политическихголоволомок.

– Как мило, что кто-то об этом помнит. Но это все равнокак если бы Андаис призвала Элунед и потребовала от нее признать ее верховнойкоролевой.

– Принцесса Элунед не имеет уз, связывающих ее сНеблагим Двором.

Теперь Хедвик казался не на шутку оскорбленным.

Я вздохнула, и вздох вышел резким, поскольку Дойл как раззакончил очищать рану.

– Хедвик, попытайся... вот что понять. Я буду королевойНеблагого Двора. Я – наследница короны. Таранис не может мне что-либоприказывать или требовать моего присутствия где бы то ни было, поскольку я – неего наследница.

– Ты отказываешься предстать при дворе, как повелелкороль?

У него все еще был такой вид, будто он ушам своим не верит.Может быть, он что-то недослышал?

– Король не имеет права повелевать мной, Хедвик. Этовсе равно как если б он велел тебе позвонить президенту Соединенных Штатов сприказом явиться к нему.

– Ты переоцениваешь высоту своего положения, Мередит. Япозволила себе выразить на лице гнев.

– А ты забываешь свое место, Хедвик.

– Ты действительно отвергаешь повеление короля? –Изумление отражалось в его голосе, в лице, в позе.

– Да, потому что он – не мой король и не можетповелевать никем за пределами своего королевства.

– Ты хочешь сказать, что отвергаешь все титулы, которыепринадлежат тебе при Благом Дворе?

Дойл коснулся моей руки, привлекая внимание. Его взглядговорил: здесь поосторожней.

– Нет, Хедвик, и такой вопрос – преднамеренноеоскорбление с твоей стороны. Ты – мелкий чиновник, посыльный, не более того.

– Я секретарь короля по общественным связям, –заявил он, вытягиваясь каждым дюймом своего небольшого роста, хотя и продолжалсидеть.

– Ты доставляешь сообщения низшим фейри и людям несамого высокого ранга. Все важные приглашения делаются Розмертой, и тебе этоизвестно. Послать приглашение через тебя, а не через нее, было оскорблением.

– Ты не заслуживаешь внимания герцогини Розмерты.

Я покачала головой.

– Твое послание не дошло, Хедвик. Советую тебевернуться к твоему хозяину и выучить новое. Такое, которое может быть лучшепринято.

Я кивнула Дойлу. Он встал и погасил зеркало, прерваввозмущенное лопотание Хедвика. Дойл улыбнулся мне – чуть ли не во весь рот.

– Хорошая работа.

– Ты только что оскорбила Короля Света и Иллюзий, –сказал Рис. Лицо его было бледным.

– Нет, Рис, это он оскорбил меня, и даже более того.Если бы я приняла такой приказ от Тараниса, это могло быть истолковано так, чтокогда я сяду на трон Неблагого Двора, я признаю его верховным королем как благих,так и неблагих.

– Это могло быть ошибкой секретаря? – спросилХолод. – Может, он просто использовал те же слова, что и для любогодругого из списка?

– Возможно, но и тогда это остается оскорблением.

– Оскорблением, да. Но, Мерри, мы могли бы проглотитьпарочку-тройку оскорблений, лишь бы остаться в стороне от милого вниманиякороля, – заявил Рис. Он присел на другой конец кровати, словно его ногине держали.

– Нет, не могли бы, – отрезал Дойл.

Мы все повернулись к нему.

– Разве ты не видишь, Рис? Мерри будет правитькоролевством, соперничающим с королевством Тараниса. Она должна установитьправила сейчас, или он постоянно будет обращаться с ней как с низшей. Радинашего общего блага она не должна выглядеть слабой.

– Что теперь сделает король? – спросил Холод.

Дойл посмотрел на него, и они обменялись этаким долгимвзглядом.

– Если совсем честно, то не знаю.

– Кто-нибудь прежде пренебрегал им так открыто?

– Не знаю, – повторил Дойл.

– Нет, – ответила на вопрос я.

Они повернулись ко мне.

– Точно так же, как нужно обходить Андаис, будтоготовую броситься змею, нужно ходить на цыпочках и вокруг Тараниса.