– Он не кажется таким опасным, как королева, –возразил Холод.

Я пожала плечами; это оказалось больно, и я не закончилажест.

– Он похож на большого испорченного ребенка, которомупотакали слишком долго. Если ему не дают того, что он хочет, он впадает вбешенство. Челядь живет в страхе перед приступами его гнева. Как-то он дажеубил не вовремя попавшегося под руку. Иногда он потом извиняется, а иногда –нет.

– А ты только что швырнула стальную перчатку ему влицо, – сказал Рис, уставившись на меня с конца кровати.

– Что я всегда подмечала насчет гнева Тараниса, так эточто он никогда не обращается на сильного. Если король и впрямь так уж неспособен контролировать свою ярость, то почему она всегда направлена на тех,кто не способен дать сдачи? Его жертвы всегда были либо слабее в магии, либополитически зависимы, либо не имели сильных союзников среди сидхе. – Япокачала головой. – Нет, Рис, он всегда знает, кого можно битьбезнаказанно. Это не делается безрассудно. Он ничего мне не сделает, потому чтоу меня есть опора. Он станет уважать меня, а может быть, сочтет опасной.

– Тебя – опасной? – удивился Рис.

– Он боится Андаис и даже Кела, потому что Келсумасшедший, и Таранис не знает, что он сделает, когда дорвется до трона.Наверное, Таранис считал, что сможет управлять мной. Сейчас он задумается.

– Интересно, что приглашение пришло как раз посленашего разговора с Мэви Рид, – заметил Дойл.

Я кивнула.

– Да, не правда ли?

Они трое обменялись взглядами. Китто по-прежнему льнул комне, но немного успокоился.

– Не думаю, что для Мередит будет разумно идти на этотбал, – сказал Холод.

– Согласен, – кивнул Дойл.

– Без возражений, – присоединился Рис.

Я посмотрела на них.

– Я и не намеревалась туда идти. Но с чего вы вдругстали такими серьезными?

Дойл сел с другой стороны от меня, слегка потеснив Китто.

– Таранис так же хорошо просчитывает политическиепоследствия, как и ты?

Я нахмурилась.

– Не знаю. А что?

– Догадается ли он об истинных причинах твоего отказа,или решит, что ты отвергла приглашение из-за чего-то, сказанного Мэви?

Я все еще не рассказала им о тайне Мэви, а они неспрашивали. Наверное, они решили, что она заставила меня дать слово нерассказывать им, чего на самом деле не было. Причина, по которой я неподелилась с ними, состояла в том, что секрет был из тех, которые убивают. Итут как гром с ясного неба это приглашение ко двору. Его только не хватало.

Я обвела взглядом Дойла и остальных стражей. Холод прислонилсяк шкафу, скрестив руки на груди. Рис так и сидел на кровати. Китто свернулсявокруг меня. Я посмотрела на каждого по очереди.

– Я не собиралась говорить вам то, что мне сказалаМэви, потому что это – опасная информация. Я думала, что мы будем простодержаться подальше от Благого Двора, и все обойдется. Таранис не присылал мнеприглашений годами. Но если нам придется иметь с ним дело, вы должны знать.

Я рассказала им, почему была изгнана Мэви. Рис просто уронилголову в ладони и не сказал ничего. Холод вытаращился на меня. Даже Дойлпотерял дар речи. Общую мысль выразил Китто:

– Таранис обрек свой народ на проклятие.

– Если он действительно бесплоден, то – да, он обрексвоих подданных на вымирание, – согласился Дойл.

– Их магия умрет, потому что король бесплоден. Мертваяземля не родит, – поддержал его Холод.

– Я думаю, именно этого боится Андаис в отношениинеблагих. Но она одного ребенка родила, а Таранис детей не имел вовсе.

– Так вот почему она так заинтересована в том, чтобыКел или я доказали свою способность иметь потомство, – предположила я.

Дойл кивнул.

– Я так считаю, хотя она замаскировала истинные мотивы,столкнув тебя и Кела между собой.

– Таранис нас убьет.

Голос Риса был тихим, но вполне уверенным.

Мы все посмотрели на него. Это начинало походить нанаблюдение за очень запутанным теннисным матчем – все эти взгляды с одного надругого.

Он поднял голову.

– Король убьет любого, кто узнает о его бесплодии. Еслидругие благие узнают, что он обрек их на проклятие, они потребуют от негопринести великую жертву и распылят его кровь по капле, чтобы избавиться отсобственного бесплодия.

Глядя в удрученное лицо Риса, было трудно с ним спорить,особенно если учесть, что я думала точно так же.

– Но тогда почему Мэви Рид жива и здорова? –спросил Холод. – Джулиан говорил, что покушений на ее жизнь или чего-топодобного не было.

– Могу объяснить, – сказал Рис. – Наверное,потому, что она не может рассказать об этом никому из фейри. Мы встретились сней, но прежде она не могла поговорить ни с кем, кроме таких же изгоев. Мередит– не изгнанница, и она сможет рассказать все тем, чье мнение имеет вес. Тем,кто поверит ей и начнет действовать.

Мы все вроде как посидели и подумали. Молчание прервал Дойл.

– Холод, позвони Джулиану и скажи, что могут возникнутьпроблемы.

– Я не смогу объяснить ему, из-за чего, – заметилХолод.

– Не сможешь, – подтвердил Дойл.

Холод кивнул и вышел в другую комнату звонить.

Я взглянула на Дойла.

– Ты еще кому-нибудь об этом говорил?

– Только Баринтусу, – сказал он.

– Сосуд с водой на алтаре, – догадалась я.

Дойл кивнул.

– Когда-то он был повелителем всех морей вокруг нашихостровов, так что связь с ним через воду почти невозможно отследить.

Я кивнула.

– Мой отец так с ним и разговаривал. Как у него дела?

– Он твой сильнейший союзник среди неблагих, и он сумелкое-кого привлечь на твою сторону.

Я уставилась в темные глаза Дойла.

– О чем ты сейчас умолчал?

Он закрыл глаза, опустил их вниз.

– Раньше ты не увидела бы этого в моем лице.

– Я натренировалась. Так что ты упустил?

– Его дважды пытались убить.

– Храни нас Богиня и Консорт ее, насколько это былосерьезно?

– Достаточно, чтобы он об этом упомянул, но ненастолько, чтобы он действительно был в опасности. Баринтус – один из старейшихсреди нас. Он – создание стихии воды. Воду нелегко убить.

– Как ты сказал, Баринтус – мой сильнейший союзник.Если его убьют – остальные сдадутся.