Аннабет опять порылась в кармане и извлекла подобие веера, сооруженного из птичьих перьев. Затем прислонила трость к столу и взяла раковину в одну руку, а веер в другую. Поднесла их к моему лицу.

– Закрой глаза, Марли. Прогони все мысли.

Я сомкнула веки и по дуновению воздуха ощутила, как Аннабет с помощью веера направляет дым на меня. Я напряглась и засунула руки глубоко в карманы, стараясь дышать размеренно.

И оказалась во власти удивительного и непривычного ощущения – словно я куда-то уплывала. Остался лишь сладковатый аромат дыма сожженных трав, тихое покачивание веера да звон в голове – она гудела от мыслей. Я постаралась прогнать их, как велела Аннабет. Женщина тем временем медленно обошла вокруг меня, бормоча заклинания на малисит, диалекте пассамакуодди. Я улавливала лишь отдельные слова:

Дух.

Священный.

Очищение.

Постепенно напряжение отпустило меня. Я пошевелила пальцами, вынула руки из карманов и свесила их вниз. В голове ощущались пустота и приятная легкость. По конечностям одновременно разлились тяжесть и тепло.

Аннабет вновь остановилась передо мной. Крепкий аромат окутал меня с ног до головы – словно заключил в кокон. В нем я чувствовала себя в безопасности, хотя временами немного кружилась голова.

– Ты должна заключить мир со всем, что носишь в себе. Со своими мыслями и своими чувствами. Со своими воспоминаниями и с людьми, которые тебя обидели. Это в состоянии сделать только ты сама. Лишь тебе одной ведомо, что творится в твоей душе.

Когда я наконец открыла глаза, то сперва ничего не увидела, кроме белесых завитков в воздухе и мерцающего пламени свечей. Однако одновременно зрение стало острым, как никогда раньше.

38. Джек

Я отложил ручку в сторону. Сердце стучало в груди, как барабан. Но я был доволен собой. Текст вышел отличный – простой и искренний, самый лучший, что я когда-либо писал. Я полностью открыл свое сердце. А вот чувства остались в границах дозволенного.

Я взглянул на встроенные в микроволновку часы. Вот черт! Уже так поздно? Пока доберусь до коттеджа «Кори», Марли спать ляжет. Она собралась отправиться в дорогу рано утром… Будить девушку не хотелось. И, как следствие, меня опять начали терзать сомнения. Вдруг она захлопнет дверь перед моим носом? Накричит, потревожит других постояльцев, и ее выгонят из коттеджа?

Я помотал головой. С каких пор ты заделался таким трусом, Джек Уилсон?

Решительно встал. Нужно доставить открытку, а там будь что будет! Вот и поглядим, что выйдет из затеи. Я предоставлю Марли право выбора, и она решит сама. Я не собираюсь идти напролом; наоборот, дам девушке возможность спокойно все обдумать. Вручу ей свое сердце. Живое и беззащитное.

Я готов!

Сорвал с гвоздя ключи от машины. Взглянул в окно. Надвигался шторм; вдалеке клубились темные грозовые тучи. Ветер гнул стволы деревьев. На моем лице невольно расплылась улыбка – еще никогда шторм не удерживал меня от того, чтобы добраться к Марли!

Я поспешил к двери. Реджи тоже спрыгнул с лежанки.

– Идем, мой мальчик! Наша судьба в наших руках!

Дженет бросила взгляд на часы, затем прищурила глаза и принялась недоверчиво изучать меня.

– Я хочу видеть Марли, – повторил я, уже более настойчиво. Почему бы ей просто не впустить меня в комнату? Ведь я бывал здесь тысячи раз!

– Марли здесь нет! – объявила она.

Я нахмурился и тоже посмотрел на часы.

– И машины ее перед домом нет, – не унималась Дженет.

Сердце упало. Неужели Марли уже уехала? Неужели я упустил ее?

– Но она выписалась из номера? – спросил я. Голос дрожал. Это плохо. Реджи вертелся у ног, также беспокойно. Я покрепче ухватил поводок и положил руку псу на голову.

Дженет заглянула в гроссбух, лежащий перед ней на столе.

– Нет. Однако все счета оплачены вперед.

Я расстроенно провел рукой по волосам. Марли ни в коем случае не уехала бы, не попрощавшись с владельцами гостиницы. Подобное совершенно не в ее правилах. С другой стороны, Фиона сообщила, что Марли в последние дни сама не своя.

– Не могли бы вы по крайней мере впустить меня в номер – записку оставить?

Дженет замотала головой, да так энергично, что серьги в ушах звякнули.

– Ни в коем случае! У нас строгие правила, Джек. Если хочешь, посиди на диване и дождись Марли здесь.

Она указала жестом на безобразного синего монстра у камина. Ну уж нет. Я слишком взвинчен, чтобы усидеть на месте!

– Можно хотя бы открытку под дверь подсунуть? – в отчаянии спросил я и помахал перед лицом женщины почтовой карточкой. Отдавать послание в руки Дженет не хотелось. Что, если она его прочитает? Содержание открытки очень личное.

Дженет высоко подняла изящные брови. Морщины на ее дочерна загорелом лбу углубились.

– Ну ладно. Только я поднимусь с тобой вместе.

– Как скажете!

Вдвоем мы преодолели лестницу и вскоре оказались у двери номера Марли. В последние недели я настолько часто бывал здесь, что уже начал считать комнату своим вторым домом. За этой дверью мы с Марли смеялись, вместе принимали ванну, играли с Реджи, любили друг друга. Много раз я даже оставался тут на ночь. При одной только мысли, что комната опустела, что коллекция пестрых кроссовок, одежда Марли и ее личные вещи могли исчезнуть, внутри все сжалось. Неужели я правда опоздал?

Я медленно наклонился и дрожащими пальцами подсунул открытку под дверь.

Дженет упорно сверлила глазами мою спину. Я выпрямился и последовал за ней назад на первый этаж.

– Спасибо, Дженет.

Реджи послушно сидел у дивана, там, где его оставили. С тяжелым вздохом я опустился рядом.

И принялся ждать. Что еще делать?

Дженет изображала глубокую занятость, однако постоянно бросала на меня взгляд. Неизвестно, поведала ли ей Марли что-либо о нашей ссоре, но от хозяйки коттеджа не могло укрыться, что за последнюю неделю я не появился здесь ни разу. Сейчас Дженет наблюдала за мной, как наседка, сторожащая свое гнездо.

Стрелки настенных часов неуклонно двигались вперед. Через равные промежутки времени меня настигала зевота; я отчаянно старался держать глаза открытыми, то и дело с надеждой поглядывая на дверь. Никто не входил. Реджи положил голову мне на колени. Пес дремал, однако стоило шевельнуться, как он обеспокоенно приоткрывал один глаз.

Да и Дженет тоже боролась с зевотой. Очевидно, она не шла спать лишь из-за меня.

По стеклам застучали первые капли дождя. Ставни дребезжали под ветром. На улице было темно – хоть глаз выколи. Вот теперь я забеспокоился по-настоящему.

Вспотевшими пальцами достал телефон и начал набирать номер Марли. После каждой цифры палец зависал над экраном. Наконец осталось нажать лишь зеленый кружок. Я сделал глубокий вдох, собрал все свое мужество и коснулся его. Сердце застучало так громко, что я всерьез верил – Дженет слышит его с другого конца помещения. Раздался щелчок, и сердце пропустило один удар. Голосовая почта! Я застонал от досады.

Выждал пару минут и сделал вторую попытку. Голосовая почта.

Снова бросил взгляд в окно. Шторм усиливался. Если не поспешить, я не смогу вернуться на остров. Тогда придется сидеть тут всю ночь.

Ладно, последняя попытка. На сей раз я набрал номер Фионы. Если Марли уехала досрочно, она должна знать. Может, подруги решили провести последний вечер вместе?

Снова голосовая почта!

Я раздраженно бросил телефон на колени, и только тут обратил внимание на полоски в правом верхнем углу экрана. Черт возьми! Сети почти нет! Должно быть, из-за шторма вырубилась. У Марли с Фионой, естественно, тоже.

Я поднял голову и в последний раз спросил Дженет:

– Вы действительно не знаете, где Марли?

– Нет. Сегодня после работы она не появлялась.