Я уставился на Фиону, надеясь, что не ослышался.

– Ты уверена?

– Джек, яснее я не могла бы выразиться. – Она скользнула взглядом по стене, увешанной открытками. – Или тебе открытку написать, чтобы быстрее дошло? Марли тебя любит так же, как ты ее. Вы оба слишком усложняете, а ведь все очень просто!

Я в недоумении смотрел на подругу. Руки начали дрожать. Сердце совершило кульбит.

Фиона, должно быть, заметила смятение, потому что накрыла ладонями мои сжатые кулаки.

– Джек, я знаю, тебя в свое время задела за живое судьба Уилла. Ты страдал вместе с ним, как и подобает настоящему другу. Однако Марли – это не Лив. Ты заслужил хеппи-энд. Отсюда не следует, что ты злоупотребишь доверием Уилла. А значит – беги, верни свою девушку!

Я расслабил пальцы, разжал кулаки и вместе с ними отбросил прочь сомнения, неуверенность и страхи. Марли – та девушка, за которую стоит бороться! И я не постою за ценой.

Фиона ушла. Я принялся расхаживать перед камином, раздумывая, что сказать Марли. Реджи наблюдал за мной со своего места, водя головой влево-вправо.

Я не хотел звонить Марли или писать эсэмэску. Слишком обезличенно. Вдобавок к тому все слова, которые пришли в голову, звучали смехотворно. Слишком напыщенно, слишком высокопарно, словно они шли не от меня.

Возможно, это будет перебор, если вот так внезапно и резко излить душу перед Марли. После всего, что произошло… Мне всегда казалось легче сделать это на бумаге. Взгляд упал на коллекцию открыток. В голове снова отозвалась эхом саркастичная фраза Фионы: «Или тебе открытку написать, чтобы быстрее дошло?»

Я бросился к стене и выхватил открытку с видом Сент-Эндрюса – Дебби подарила мне ее в день, когда я впервые увидел Марли. Сначала на обочине, потом через витрину сувенирного магазина. А после случилось так много всего. В том числе много хорошего. И не нужно сейчас зацикливаться на негативе.

Я достал из ящика ручку, уселся за стол и начал писать.

37. Марли

После работы я поехала к «Киту». Припарковала дедушкину машину перед магазином. Свет внутри был уже выключен и двери заперты, однако через окно кафе просматривались фигуры Эда и Дебби – они стояли, склонившись над кассой.

Я вошла внутрь. Навстречу повеяло приятным ароматом обжаренных кофейных зерен, необработанного дерева и матча – японского зеленого чая. Дебби подняла глаза и заулыбалась, узнав меня.

– Попрощаться приехала?

Быстро же разлетелись слухи, что я покидаю Сент-Эндрюс! Маленький город, ничего не поделать.

Я кивнула. Горло внезапно перехватило.

Дебби вышла мне навстречу и взяла за руку. Старалась меня утешить – как в тот вечер на пляже.

– Ведь ты вернешься? Или?.. – спросила она. В голосе звучало не только беспокойство, но и разочарование.

Я вздохнула.

– Разумеется! Я здесь многому научилась, нашла ту часть себя, которой мне всегда не хватало. А еще нашла вас. Этого никогда не забуду. Кроме того, нужно еще очень много узнать. И очень много сделать. Я хочу вместе с вами выступать за наши законные права.

По щекам скатились слезинки. Казалось, я оставляю в Сент-Эндрюсе часть своего сердца. Может, и не казалось?..

– Не забывай, приглашение бабули по-прежнему в силе, – вмешался Эд. – Если ее кулинарное искусство для тебя не аргумент, то я уж и не знаю, что сказать.

– Ну разве я могу отказать Аннабет? – сдавленным голосом отшутилась я и провела ладонью по глазам. – Нет, серьезно. Только сначала нужно прояснить пару моментов. А мои корни здесь. Часть меня останется здесь навсегда.

Дебби понимающе кивнула. Оба заключили меня в объятия. Я еще раз поблагодарила друзей и заверила, что останусь на связи и непременно скоро вернусь. В крайнем случае погостить.

Из кафе я вышла с тяжелым сердцем. Доковыляла до машины и села за руль. Сквозь туман слез окинула взглядом Уотер-стрит. Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая все в красноватый цвет. В открытое окно задувал легкий бриз. До слуха долетали обрывки разговоров и позвякивание столовых приборов. Люди сидели в ресторанах, беседовали, ели и смеялись. Некоторые прогуливались вдоль пирса или по выступающим в море мосткам. Магазины уже закрылись, однако витрины были ярко освещены и отбрасывали на тротуары теплый свет. В душе описала бы эту картину двумя словами: я дома.

Я со вздохом тряхнула головой. Возможно, тут и был мой новый дом, однако сумею ли реально это выдержать – жить здесь, но врозь с Джеком? Встречать его каждый день, снова и снова бередить рану… Плюс к тому я не нашла маму – вот еще одно разочарование, которое навсегда будет связано с этим городом. Или не будет? Я отбросила с лица спутанные волосы. Знать бы ответы…

Несомненно одно: скучать буду не только по Сент-Эндрюсу, но и по новым друзьям.

Я сожалела, что не увижусь еще раз с Уиллом, Блейком, Элли и Лив, и надеялась, что они не обидятся на меня. Послала всем сообщения в Инстаграм и обещала поделиться новостями, как только смогу. Конечно, я сознавала, что они прежде всего друзья Джека и в случае чего, вероятно, примут его сторону.

С тяжелым сердцем завела мотор, однако по-прежнему не была готова возвращаться в коттедж, где меня ждали собранные вещи. Сначала нужно остыть.

Я принялась бесцельно нарезать круги по пустым улицам Сент-Эндрюса. Мимо всех тех мест, которые несколько недель назад были чужими, а теперь воспринимались как родные. И совершенно непроизвольно свернула на боковую улицу.

Проехала мимо пляжа, бросила взгляд на море. Вид вздымающихся волн, цвет которых в отсветах заходящего солнца менялся от темно-синего до сверкающего бирюзового и бледно-зеленого, подсознательно вызвал воспоминания о глазах Джека. Я словно еще раз увидела, как лучи падают на его медово-русую шевелюру, как ямочка на подбородке проявляется более четко, когда он смеется, как напрягаются мышцы под клетчатой рубашкой. На этом пляже мы впервые сблизились по-настоящему. Тогда я много рассказала о себе, и Джек дал совет, изменивший все.

Судя по моему опыту, тот, кто находится в поисках другого человека, часто ищет сам себя.

Когда ты чувствуешь, что тебе чего-то недостает, помогает один прием – погрузиться в себя и спросить, почему так случилось. Действительно ли ты хочешь найти другого человека или причина глубже?

Как я тосковала по нему, как хотела обхватить руками – крепко, до боли… Все было бы проще, если бы я уладила конфликт до своего отъезда. Однако я не знала, смогу ли вновь довериться Джеку.

Тем временем приближался поворот на Министерс-айленд. Сама не заметила, что двигаюсь в этом направлении. Я колебалась до последней секунды. Сердце забилось тревожно. Я убрала ногу с педали газа; машина замедлила ход и остановилась на обочине, чуть-чуть не доезжая поворота.

Возможно, Джек дома. Возможно, он захочет со мной говорить. Сердце встрепенулось, словно пожелало рвануться из груди. Я крепче вцепилась в руль; кончики пальцев задрожали от волнения. Однако уже в следующий момент вновь разом нахлынули сомнения, которые я носила в себе. А действительно ли Джеку можно доверять? И могу ли я доверять себе? В мозгу опять вспыхнули слова Дэна:

Ты не создана для серьезных отношений, Марли. Ты не знаешь, что такое привязанность…

У тебя слишком рано отобрали способность доверять людям…

Я застонала от досады и ударила ладонями по рулю. Некоторое время сидела без движения. Внезапно показалось, что желание ехать к Джеку – плохая идея. В конце концов, от него инициативы не поступало. Да и вообще Джек не подавал признаков жизни. Ни извинений, ни объяснений. Никаких намеков на то, что он желает со мной помириться. Может, так лучше?

Вот только почему предстоящий отъезд воспринимается