Ему когда-нибудь снился более жуткий кошмар? Может, одинраз. Где-то через месяц после рождения Джонни Клаю приснилось, что он досталмладенца из кроватки, чтобы перепеленать, и пухленькое маленькое тельце Джонниразвалилось у него в руках, словно слепленное из глины. Тот сон он мог понять:боязнь отцовства, боязнь напортачить. И страх этот все еще жил в нем, что неукрылось от глаз директора Ардая. А как толковать этот кошмар?

Что бы он ни означал, Клай не хотел его забыть и знал попредыдущему опыту, чтобы этого не допустить, действовать нужно быстро.

В комнате стоял письменный стол, а в одном из кармановджинсов, которые Клай бросил у изножья кровати, лежала шариковая ручка. Ондостал ручку, босиком пересек комнату, выдвинул средний ящик. Нашел то, чтонадеялся найти: маленькую стопку листов писчей бумаги с шапкой из двух строк накаждом: «ГЕЙТЕНСКАЯ АКАДЕМИЯ» и «Разуммладой — светоч во тьме». Достал один иположил на стол. Тусклого света вполне хватало. Клай выдвинул наконечникстержня шариковой ручки и на мгновение замер, чтобы как можно яснее вспомнитьсон.

Он, Том, Алиса и Джордан стояли в ряд на каком-то игровомиоле. Не для соккера, как Тошш-Филд… может, на каких играли в американскийфутбол? На заднем плане виднелся остов какой-то конструкции с мигающим в нейкрасным огоньком. Он понятия не имел, что это за конструкция, но знал, чтовокруг полным-полно людей, которые смотрят на них. Людей с обезображеннымилицами и в разорванной одежде, и кто они, сомнений у него не вызывало. Он и егодрузья находились… находились в клетках? Нет, на возвышениях. И они быликлетками, все так, только без решеток. Клай не понимал, как так могло быть, нобыло. Подробности сна уже ускользали от него.

Том стоял крайним. Мужчина подошел к нему, необычныймужчина, поднял руку, ладонь оказалась над головой Тома. Клай не мог вспомнить,как мужчине это удалось, потому что Том (как и Алиса, Джордан и он сам) стоялна возвышении, но он это сделал. И сказал: «Ессе homo — insanus»[107].

И толпа, тысячи людей, проревела в ответ: «НЕ ПРИКАСАЙСЯ!»Мужчина подошел к Клаю и повторил жест и фразу. С рукой над головой Алисымужчина сказал: «Ессе femina — insana»[108]. С рукой над головой Джордана —«Ессе puer — insanus»[109]. И каждый раз толпа реагировала одинаково: «НЕПРИКАСАЙСЯ!»

Ни мужчина (ведущий шоу? инспектор манежа?), ни люди во времяритуала ртов не открывали. Обмен репликами шел телепатический.

Потом, доверив правой руке процесс мышления (руке и особомууголку мозга, который ею управлял), Клай начал рисовать. Весь сон был ужасным(и абсурдность обвинений, и наказание за совершенное), но самой жутью былмужчина, который подходил к каждому из них и накрывал голову ладонью, словноаукционист, готовящийся продать скот на окружной ярмарке. Клай, однако,чувствовал, что ему удастся совладать с охватившим его ужасом, если он сможетперенести на бумагу образ мужчины.

Чернокожий мужчина, с благородной головой и аскетическимлицом над худощавым, даже костлявым телом. Симметрия «шапочки» вьющихся мелкимбесом черных волос на одной стороне нарушена уродливым треугольным вырывом.Плечи узкие, бедер просто нет. Под шапочкой кудряшек Клай быстро нарисовалширокий и красивый лоб — лоб ученого. Потом на лбу появилась еще одна рванаярана, и Клай заретушировал клок кожи, который свисал на бровь, закрывая ее.Левая щека мужчины порвана, возможно, при укусе, и нижняя губа, с той жестороны, свисала вниз, словно в усталой усмешке. С глазами возникли проблемы.Клай никак не мог правильно передать их выражение. Во сне они были всепонимающими, живыми и при этом мертвыми. После двух попыток Клай сдался ипринялся за пуловер, пока не забыл, как он выглядел: с капюшоном, подросткиназывали такие «кенгуру» («КРАСНЫЙ» — написал он рядом, добавил стрелку), снадписью белыми печатными буквами на груди. Пуловер был слишком велик дляхудосочного тела мужчины, так что складка материала накрывала верхнюю половинубукв. Однако Клай практически не сомневался, что слово это — «ГАРВАРД». И онсмотрел на это слово, когда услышал плач, приглушенный, доносящийся снизу.

Плакал Джордан: Клай сразу это понял. Натягивая джинсы,обернулся, чтобы взглянуть на Тома, но тот не шевельнулся. В отрубе, подумалКлай. Открыл дверь, выскользнул в коридор, закрыл за собой.

Алиса в футболке с надписью на груди «Гейтенская академия»,которую надела вместо ночной рубашки, сидела на лестничной площадке второгоэтажа, обняв мальчика. Джордан уткнулся лицом в ее плечо. Она подняла голову назвук шагов босых ног Клая и заговорила, прежде чем тот задал вопрос: «Что-то сдиректором?» — о чем потом бы пожалел.

— Ему приснился плохой сон, — сообщила она.

Клай озвучил первую же мысль, которая пришла в голову.Потому что на тот момент полагал, что вопрос этот жизненно важный.

— А тебе?

Ее брови сошлись у переносицы. С голыми ногами, волосами,завязанными в конский хвост, обгоревшим лицом, словно день она провела напляже, выглядела Алиса одиннадцатилетней сестрой Джордана.

— Мне? Нет. Я услышана, как он плачет в коридоре. Наверное,я все равно уже проснулась, и…

— Минуту, — прервал ее Клай. — Оставайтесь на месте.

Он вернулся в спальню на третьем этаже, схватил лежащий настоле рисунок. В этот момент глаза Тома резко раскрылись. Он огляделся,испуганный, не понимая, где находится, потом увидел Клая и разом успокоился.

— Возвращение к реальности. — Он потер глаза, приподнялся налокте. — Слава Тебе, Господи. Который час?

— Том, тебе приснился сон? Кошмар?

Том кивнул.

— Думаю, да. Я слышал плач. Это Джордан?

— Да. А что тебе приснилось? Ты помнишь?

— Кто-то называл нас безумцами, — ответил Том, и Клайпочувствовал, как у него скрутило желудок. — Так оно и есть. Остальноезабылось. А что? Тебе…

Больше Клай ждать не мог. Вновь сбежал по лестнице. Джорданзастенчиво посмотрел на него, когда тот сел рядом. Компьютерный гений куда-топодевался. Если Алиса с обгоревшим лицом и конским хвостом выглядела наодиннадцать лет, то Джордан — максимум на девять.

— Джордан, — обратился к мальчику Клай. — Твой сон… твой кошмар.Ты его помнишь?

— Он от меня уходит, — ответил Джордан. — Они поставили насна каких-то возвышениях. Смотрели на нас, словно мы были… ну не знаю, дикимизверьми… только они говорили…