с фруктами и тут же забыла про шторы.

Схватила свободной рукой апельсин и швырнула в Мещерского. Кивком приказала ему сделать то, что от него требовалось. Профессор почистил апельсин, поглядывая на дверь. Нужно было торопиться.

– Ты, конечно, думаешь, что вокруг одни дураки, но следователи все докажут. Это вопрос времени.

– Гребаный по голове, что за жизнь такая, а? Нормальные люди спасибо сказали бы, что на земле на семь уродов меньше стало. А ты – в тюрь-мууу…

– Нурлан, Платон и Наташа к бедам твоей семьи отношения не имели.

Агата протянула руку, и Профессор вложил в нее очищенный фрукт. Она тут же забросила в рот несколько долек.

– Так я их и не трогала, – сообщила Агата, довольно причмокивая.

– Я видел отчеты экспертов. Платона еще можно было спасти, если бы ты вовремя позвала на помощь, ты так не считаешь?

Агата бросила остатки апельсина в Мещерского и прищурилась:

– А вот этого не надо. Не надо мне мозги ковырять. И на совесть не дави. У меня там этот, автоответчик. В твоем подвале святых не было. Темнилы одни, насильники и наркоманы. Сказочный биомусор. Я твои бумажки пролистала. Каждый свое получил, – Агата дернула наручник.

– Эти люди тебе не сделали ничего плохого, – продолжал он гнуть свою линию. Но терпение Агаты кончалось.

– Завали! Не каждое тело с руками и ногами зовется человеком и имеет право на жизнь! – прорычала она.

– А Катя? Катя имеет право на жизнь? Какой она будет, если ей придется расплачиваться за твои поступки?

Агата боковым зрением заметила Катину книжку с острой пластиковой закладкой внутри.

– Да вертела я, что ей там придется! Что эта дура может? Ничего! А мне мешать – себе дороже, – Агата наклонилась к Мещерскому. По его спине пробежал холодок. – Потому что теперь я здесь власть.

Агата ловко схватила закладку свободной рукой и воткнула в бедро Профессора. Мещерский сдержал крик и схватил ее за запястье. Он попытался вырвать закладку, но Агата была необычайно сильна. Она уперлась лбом в лоб Мещерского и проговорила сквозь зубы:

– Слушай сюда, шлюхин сын, я в этой сраной «комнате» торчать больше не собираюсь, – они сидели так близко друг к другу, что из коридора это напоминало теплые объятия.

– Теперь ее очередь… – продолжила девушка, – а ко всем остальным уродам, которых ты в подвале не собрал, я сама приду. Больше никто никого не обидит, ты меня понял?

Профессор ощутил, как Агата вынимает из его ноги свое оружие, и понял, что следующим шагом будет удар в шею. Он изо всех сил прижал ее кулак к своему бедру, глубже погружая закладку в рану, второй рукой достал из кармана телефон.

Лицо Агаты исказилось от злости. Телефон Мещерского упал на пол, из динамика донеслась успокаивающая мелодия.

– Сукин ты сын… – проскрежетала Агата.

Профессор щелкнул окровавленными пальцами и проговорил, преодолевая боль:

– Один… Ты закрываешь глаза и представляешь… как спускаешься в подвал, включаешь ночник… Тебе очень… хочется спать.

Профессор снова щелкнул пальцами. Давление на закладку ослабевало.

– Два… Ты закрываешь дверь на замок, подпираешь ее комодом и ложишься в постель. Твои веки становятся тяжелыми, все тело… расслабляется.

Напряженное лицо Агаты расправилось, она медленно закрыла глаза.

– Три… Ты засыпаешь все глубже и глубже, и спишь до тех пор, пока я не велю тебе проснуться…

Агата полностью погрузилась в транс, ее рука соскользнула, Профессор выдернул закладку из бедра, сдерживая стон. Из раны сочилась кровь.

Мещерский перевязал ногу полотенцем. Вымыл руки. Сердце бешено стучало. Он убрал подпирающий дверь стул и надел пальто, чтобы скрыть рану. Вытер кровь с Катиных рук влажной салфеткой. Убедившись, что следов борьбы не осталось, достал из пакета апельсин и сел напротив девушки.

– Катя, я досчитаю до одного, ты проснешься в своей постели, откроешь дверь и выйдешь поговорить со мной. Три… Два… Один.

Катя открыла глаза. Мещерский настороженно наблюдал за ней, не позволяя себе расслабиться. Агате уже не раз удавалось обмануть его на этом этапе.

– Как ты себя чувствуешь? – аккуратно спросил Профессор.

Катя размяла шею, проверила чувствительность ног. На правой руке заметила свежую сыпь. Почесала руку о живот и тихо сказала:

– Вроде ничего…

Профессор протянул Кате апельсин.

Катя смущенно улыбнулась:

– Странный вы. Я же вам только-только про аллергию напомнила.

Мещерский улыбнулся в ответ и отложил апельсин в сторону:

– Прости. Это, наверное, возраст.

На лице Кати появилась тень тревожности:

– Что она сказала?

Профессор постарался придать своему лицу выражение уверенной безмятежности:

– Ее там не было. Она не выходила из своей комнаты, можешь мне поверить.

Катя испытующе смотрела на него.

В дверь постучали, в палату заглянул дежурный полицейский:

– Все, вам пора заканчивать.

– Одну минуту, – попросил Профессор. Он крепко обнял девушку. – Я скоро вернусь. Обещаю. Тебе больше нечего бояться. Ни ты, ни Агата не виновны.

IV

17 дней 8 часов 50 минут с начала эксперимента

Сергей, Дима и Лопатина вышли из кладовки.

– На допросе Катя говорила, что случайно провалилась в кладовку, правильно?

Дима вывел на экран видео с Роминого телефона:

– Смотрите, телефон у Кирсановой в руке, – он нажал на паузу. – Время, когда сделали запись: двадцать один сорок один.

Дима показал следующее видео, остановился на моменте, когда Катя провалилась внутрь кладовки.

– Время: двадцать три тридцать восемь. Между этими записями два часа и три минуты. Что она делала в шахте столько времени? У Лопатиной ушло всего пятнадцать минут на путь туда и обратно.

Брындин нахмурился и стал вспоминать рассказ Кирсановой о тех событиях.

– Запаниковала, может? Или потерялась?

Дима включил запись с допроса Кати:

«У меня схема была. Я по ней ползла. Но люк был не туда, куда они говорили. Я упала в кладовку, где швабры были…»

Дима остановил запись:

– Ни слова про панику. Ничего о том, что она потерялась и два часа блуждала по вентиляции. Где именно наверху ты вышла? – спросил у Лопатиной Дима.

– У процедурного кабинета.

Дима просиял и повернулся к напарнику.

– Понимаешь? Катя выбралась именно там, в процедурной. Как изначально и рассчитывали участники эксперимента. И телефон был при ней. Но, когда она через два часа вернулась в шахту и упала в кладовку…

– …телефона уже не было… – закончил за него Брындин.

– Или потеряла, или спрятала. Он где-то здесь, в клинике! Если мы найдем телефон…

– Сможем доказать, что она покидала вентиляцию и устроила этот спектакль.

Дима чувствовал приступ эйфории. Наконец-то у него появился шанс доказать, что за всем этим стоит Кирсанова.

V

17 дней 9 часов с начала эксперимента

Мещерский не сразу заметил, что в гостиной его уже ждали.

Антон и Тома не знали, как поведет себя Профессор. По лицам незваных гостей Мещерский понял, что им многое известно.

– Не ожидал. Что ж… Может, так даже лучше.

Он подошел ближе, опираясь на трость.

– Мне жаль, что не удалось поблагодарить вас обоих за мое спасение раньше, поэтому с радостью делаю это сейчас. Но, полагаю, вы здесь не за этим?

Тома показала флешку из сейфа.

– Мы знаем, что ваш опасный пациент – Катя Кирсанова. Знаем,