Я не могла стереть улыбку со своего лица.

— Ты не просто милое личико, Мартино, и не позволяй никому говорить тебе обратное. Не доводи моего отца до сердечного приступа, пожалуйста.

Ашер наклонился и потрепал меня по подбородку.

— Ничего не обещаю, Снежная королева. Пойдем играть.

Проходя мимо меня, он пригнулся, прижимаясь губами к моему уху.

— Мне нравится, как подпрыгивают твои сиськи в этом наряде.

Он отодвинулся прежде, чем я успела ударить его ракеткой.

28. Ашер

Мы почти закончили последний сет, когда с другого конца корта раздались медленные, презрительные хлопки.

Знакомый мерзкий ублюдок стоял и хлопал в ладони. Его теннисный белый костюм туго обтягивал толстый живот, а лицо при естественном освещении казалось опухшим и красным. Парень со стадиона, тот, что поднял руку на Уинтер. Трент. Я с удовлетворением отметил, что у него до сих пор не сошел фингал под глазом.

— Вау, Чарльз, блестящая игра. Ты все еще в отличной форме! — крикнул он отцу Уинтер.

Мужчина, о котором шла речь, выглядел хуже некуда. Несмотря на то, что ранее я дразнил Уинтер, у меня не было намерения довести его до сердечного приступа. Я пытался закончить игру быстро, и мне бы это удалось, если бы маленькая Снежная королева не отбивала столько моих бросков. У нее это здорово получалось, и выглядела она чертовски хорошо. Приятно было видеть, как красивая женщина преуспевает в таком сложном виде спорта. Я готов был смотреть на Уинтер весь день, до того момента, как появился этот урод. Его глаза-бусинки прилипли к ней, как жвачка к подошве ботинка.

Мне нужно было, чтобы эта игра поскорее закончилась.

Я выполнил последнюю подачу, и Уинтер пропустила ее. Очевидно, с нее тоже было достаточно.

Чарльз захлопал и подошел пожать мне руку. Его была липкой.

— Хорошая игра, сынок. У тебя прирожденный талант. Если ты когда-нибудь решишь попробовать себя в другом виде спорта, приезжай со мной в клуб, или, может, мы попробуем как-нибудь поиграть в гольф.

Пас.

— Спасибо за приглашение, я обязательно воспользуюсь им однажды.

— Сделай это поскорее. Я не становлюсь моложе.

— Да ладно, Чарльз, нельзя ожидать, что хоккеист оценит искусство такой игры, как гольф. — Говнюк подошел к нам.

Уинтер нервно наблюдала за происходящим со своего места рядом с матерью, убирая ракетки в сумку.

— Трент. Трент Фитцджеральд, как я уверен, ты помнишь, — сказал Трент, презрительно выпятив губу и протягивая мне руку.

— Извини, не помню, — пренебрежительно сказал я, обмениваясь с ним крепким рукопожатием.

Его кости легко сдвинулись под моей хваткой, и он хмыкнул, выдернув свою руку из моей. Я наклонился достаточно близко, чтобы меня услышал только Трент.

— Думаю, мне немного сложно узнать тебя в одежде.

Трент отшатнулся, хмурый взгляд омрачил его фальшивое выражение лица.

Я ухмыльнулся.

— Я Ашер.

Чарльз подошел к нам, и Тренту пришлось прикусить язык.

— Ашер Мартино, крайний нападающий «Геллионов», я знаю. Уверен, ты согласишься, что хоккей — это игра, в которой мускулы важнее мозгов, — сказал он высокомерным тоном.

— И как часто ты смотришь хоккей? — прямо спросил я его.

Он пожал плечами.

— Время от времени. Я больше футбольный фанат. — Он повернулся и уставился на Уинтер.

Чарльз рассмеялся и отошел за водой, а мы остались одни.

— Вид, безусловно, лучше, — сказал Трент.

Было ясно, что он смотрел футбол только из-за Уинтер. Я поборол внезапное желание врезать по самодовольной физиономии этого парня своей ракеткой.

— Сыграем еще один сет? Или ты слишком устал? — спросил Трент, отступая назад и оглядываясь по сторонам в поисках одобрения. — Я буду с тобой помягче.

Вмешался Чарльз.

— Не делай этого. Ашер — хладнокровный убийца. Какая выносливость… хотел бы я, чтобы ты напоминал мне меня самого в молодости. К сожалению, у меня никогда не было такого спортивного мастерства.

— Ты был на волосок от победы, — запротестовал я чисто для вида. Я следил за тем, чтобы счет оставался близким к ровному, не желая смущать отца Уинтер.

Чарльз добродушно усмехнулся.

— Неправда, но приятно слышать это от тебя. В следующий раз ты и я будем играть против дам.

— Пап, разве это справедливо? — возмутилась Уинтер.

— Не будь сексисткой, Ваше Величество. — Я ухмыльнулся Уинтер, а она закатила глаза.

— Итак, Мартино, что ты скажешь о том, чтобы сыграть прямо сейчас? — надавил Трент.

Я бы с удовольствием устроил этому парню разнос. Втоптал его в грязь, заставил бегать и пропускать подачу за подачей, пока он не сдастся, но у меня было ощущение, что Трент был из тех парней, которые похожи на паразитов. Таким не стоит давать шанса вцепиться в вас, иначе вы никогда не сможете от них избавиться.

— Как бы весело и легко это ни звучало, я пас. Я должен отвезти свою девушку домой.

Трент покраснел еще сильнее. Я забрал у Уинтер теннисную сумку и перекинул ее через плечо.

Чарльз и Анджела отошли, разговаривая между собой.

Я обнял Уинтер за талию и притянул к себе, когда мы уходили. Она молча шла рядом, пока мы не зашли в здание теннисного клуба, которое было чертовски роскошным. Там даже был крытый бассейн.

— Ты весь потный, — Уинтер скривилась и отошла от меня.

— Ты тоже, но ты не слышишь, чтобы я жаловался. — Я наклонился и провел языком по ее шее, просто чтобы выбить ее из колеи.

Это сработало, она отшатнулась и схватилась рукой за шею, словно я порезал ее.

— Что ты делаешь?

— Пробую тебя. Я победитель и получаю то, что хочу. Победителю — трофеи… а ты — мой военный трофей. Завоеванная территория... моя, по твоему собственному признанию, — пробормотал я, останавливаясь возле бассейна и притягивая ее к себе. Я чертовски скучал по ней прошлой ночью, когда мне пришлось оставить ее в доме родителей и вернуться в кампус одному. Я не видел эту девушку меньше двенадцати часов, но все равно соскучился по ней.

— Ты ведь не станешь вести себя как неудачница, правда? — поддразнил я ее. — Это всего лишь игра в теннис. — Я провел большим пальцем по ее щеке.

Уинтер выглядела взволнованной от моего случайного прикосновения. Я наслаждался ее дискомфортом. Она всегда была такой холодной и невозмутимой. Не всем удавалось заглянуть под этот фасад. На самом деле, почти никому, готов поспорить. Настоящая Уинтер была гораздо интереснее, чем пресыщенная Барби, которую она показывала миру.

— Неудачница? — Ее голубые глаза вспыхнули, прежде чем она закатила их. Моя ладонь чесалась от желания повторить ту порку, которую