И тут же замер. Комната была такой же, как всегда. Синие шторы, несочетаемые с покрывалом, потертые полки, заваленные подержанными учебниками. К стене были прислонены старые клюшки, а по всей комнате висели плакаты с изображением великих хоккеистов.

Было лишь одно отличие.

Уинтер ДеЛори стояла, уставившись на фотографии в рамках на стене, выглядя как все мои подростковые мечты. Было чертовски странно видеть ее здесь, в своей старой комнате. Мое прошлое и настоящее столкнулись.

История, которую я рассказал ее родителям накануне вечером, была реальной. Мой первый взгляд на Снежную королеву. После я знал о существовании Уинтер в школе, но она никогда не была в пределах моей досягаемости. Красивая, отстраненная, богатая и умная. Она жила в другом мире, который вращался вокруг футбола и загородных клубов. Она всегда была на расстоянии вселенной.

Но больше нет. Теперь Уинтер стояла прямо здесь, в моей подростковой комнате, и улыбалась, глядя на мои фотографии. Она стала частью моей жизни. Наконец-то.

— Если ты ищешь самые постыдные, то я держу их под замком, — протянул я, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней.

— Лжец. Твоя мама уже вытаскивает их. Твое время на исходе, Мартино, — поддразнила она, проходя мимо моего стола и проводя рукой по тому месту, где я провел бесчисленные часы, делая наброски и занимаясь уроками.

— Так ты здесь только из любопытства? — поинтересовался я.

Она кивнула.

— Конечно.

Я поборол улыбку, вызванную ее дерзким тоном, и подошел к кровати.

— Что ж, не стесняйся. Мне просто нужно переодеться.

Не говоря больше ни слова, я стянул через голову мокрую футболку и бросил ее в корзину для белья.

Уинтер оценивающе уставилась на меня, ее прелестные губы приоткрылись, прежде чем она отвернулась.

— Тогда я должна оставить тебя, — быстро сказала она, вдруг разволновавшись.

Нелепая реакция, учитывая все, что произошло между нами, но вот мы здесь. Моя маленькая пресыщенная нахалка все еще была такой невинной под своей ледяной внешностью.

Она хотела пройти мимо меня, но я поймал ее за запястье.

— А ты должна?

Было что-то волшебное в том, чтобы видеть ее в этой комнате. В месте, где у меня были первые влажные сны, где я доводил себя до оргазма, толком не понимая свое растущее тело. Моя Мекка несбывшихся, наивных подростковых желаний и женщина, которая олицетворяла эти полузабытые, болезненно нереальные фантазии. Она смотрела на меня, ее дыхание участилось.

— Да? — выдохнула она.

— Ты звучишь неуверенно, — пробормотал я, придвигаясь ближе и не останавливаясь, пока ее спина не уперлась в дверь.

— Я... я не знаю, — пробормотала она.

Ее взгляд был прикован к моему, прошлое околдовало ее точно так же, как и меня. То, что я оказался здесь с ней сейчас, после окончания школы, было так маловероятно. Существовало миллион причин, по которым этого могло никогда не произойти. Уинтер могла выбрать кого-нибудь другого для своей маленькой шарады. Я мог остаться в Денвере. Я мог никогда не встретить ее в раздевалке той ночью в «Дюнах», и мы бы так и остались почти незнакомцами, бросающими друг на друга мимолетные взгляды во время случайных столкновений в кампусе. Она была бы просто девушкой, с которой я когда-то ходил в школу. Наши жизни соприкасались бы, но никогда не пересекались.

— Ты хочешь? — пробормотал я и откинул ее волосы назад. Они были такими шелковистыми, мне нравилось погружать в них свои ладони. Пока я ограничился тем, что провел по мягким прядям пальцами. Играя с ними и с ней.

— А ты хочешь, чтобы я это сделала? — спросила она, ее голубые глаза светились любопытством.

Я покачал головой.

— Наконец-то в моей комнате чирлидерша, предоставленная только мне. С чего бы мне хотеть, чтобы она ушла?

Уинтер фыркнула.

— Как будто ты не мог пригласить в свою комнату чирлидершу в любое время.

— Но не тебя.

Была только одна чирлидерша, которая когда-либо вызывала у меня интерес, и она смотрела на меня так, словно нуждалась в поцелуе. В последнее время эта мысль часто приходила мне в голову. Как только вы проникали под ее холодную, ледяную внешность, если она позволяла это, под ней открывалась пылающая, нуждающаяся, неудовлетворенная девушка, отчаянно жаждущая прикосновений.

Снежная королева, больше не изолированная в своей ледяной крепости.

Я наклонился и провел губами по ее щеке. Уинтер задрожала. Она была безумно отзывчивой. Ее тело вело целые разговоры с моим, не произнося ни слова.

— Твоя мама может войти, — прошептала она, ее глаза расширились, когда я прикоснулся губами к уголку ее рта, оставляя поцелуй.

— Хм, она может. Лучше сделать это сейчас, пока она не пришла.

Это было единственное предупреждение, которое я сделал, прежде чем поцеловать ее. Уинтер сразу же погрузилась в мои объятия, не сдерживаясь. Ее губы приоткрылись, и я скользнул языком внутрь, пробуя ее на вкус. Моя рука, наконец, погрузилась в ее волосы, и я обхватил ее за затылок. Длинная, тонкая шея была такой уязвимой, и легко сгибалась под моим давлением в ту или иную сторону, что противоречило ее железной воле упрямой принцессы. Уинтер была смесью противоречий, и я не мог оторвать от нее глаз. Она проникла в мою голову своим сладким ядом, завладев моими мыслями. Я не мог позволить себе отвлекаться, и все же, стоило мне закрыть глаза, как она была там.

Другая моя рука легла на ее бедро, затем поднялась на талию, скользнув вверх по изгибу живота к груди, к сожалению, обтянутой толстым материалом, сквозь который я едва мог ее почувствовать. Вместо этого я положил обе руки на ее задницу и притянул к себе, потираясь об нее. Мы целовались как похотливые дети, а не как взрослые, которые могли бы просто выплеснуть свое сильное влечение хорошим трахом. Однако секс под крышей Мелли Мартино был под запретом. Еще одно правило.

Так что я продолжал целовать эту женщину, которая перевернула мою жизнь всего за несколько коротких недель. Я не отрывался от нее, пока она не вцепилась в меня, а потом прижался к ней лбом, восстанавливая чертово дыхание. Кто задыхался из-за простого поцелуя? Может, я заболел? Я знал, что у нас есть всего несколько секунд до того, как появится моя мама. Она начнет с комнаты Евы, не доверяя ей с Беккетом больше, чем мне и Уинтер, поскольку они были практически помолвлены.

Я отступил назад и дал Уинтер немного пространства, чтобы она пришла в себя. Ее платье помялось, волосы растрепались, а губы