добиться кое-каких подвижек в этом вопросе. В Палате общин планировалось официально поднять вопрос о причинах неучастия британских властей в интернациональной поисковой операции к северу от Шпицбергена. Инициатива «Дэйли Ньюс» получила широкую поддержку со стороны английских полярников и других известных персон. Честь поднять этот вопрос досталась 42-летнему Джозефу Кенуорси, бывшему члену либеральной партии, на тот момент уже представлявшему лейбористов в Палате общин. Отвечать от лица консервативного правительства взялся министр авиации Сэмюэль Хор. Он пояснил, что власти не получали со стороны Норвегии никакого официального запроса об участии в поисках. Кроме того, в Англии, по утверждению Хора, не имелось самолетов, пригодных для проведения поисков в полярных широтах, — плохое оправдание, которое никого не убедило, ведь самолеты были.

Между этими двумя событиями — радиограммой с «Альбиона» об обнаружении тела Амундсена и критическим выступлением в адрес британского правительства — на первый взгляд, не было никакой связи. «Альбион» находился в частной собственности и принадлежал богатому лорду Уильяму Леверхалму, одному из владельцев компании «Юнилевер». Ничто не указывало на присутствие на борту хозяина. Вероятно, яхту у него зафрахтовали для других целей.

«Альбион» был построен в 1927 году с учетом всех новейших разработок. Предназначенный для дальних плаваний, он имел три мачты и стальной корпус, принадлежал к самому высокому ледовому классу. Двигатель работал на угле, но мог быть легко переоборудован в дизельный. Яхту оснастили просторными трюмами, так что она могла проходить большие расстояния без захода в гавань. Другими словами, «Альбион» вполне мог передвигаться незаметно и неофициально, стоило только команде этого захотеть. В любом случае радиограммы, посланные судном 3 июля, неоспоримо свидетельствовали о присутствии «Альбиона» вблизи норвежских берегов.

Газеты по всему миру подхватили печальную весть, хотя заметки о ней и тонули в океане прочих домыслов. В английской прессе сенсационная новость обросла подробностями. Одна английская рыбацкая шхуна сначала якобы поймала сигнал бедствия, поданный Амундсеном и Гильбо. «Йоркшир Ивнинг Пост» писала, что Амундсен был найден и поднят на борт некоего неназванного рыбацкого судна {133}.

Всего сутки спустя эти слухи в Норвегии были официально опровергнуты. Министерство обороны и командующий флотом выступили с официальным заявлением, в котором говорилось, что «Альбион» перехватил фальшивое сообщение, посланное из Англии. Странный слух пропал со страниц газет, а вместе с ним и таинственная яхта, так что, откуда он взялся, позднее установить не удалось.

Когда Рисер-Ларсен находился в Ню-Олесунне, ему представился случай самому опровергнуть другой слух, гулявший по Шпицбергену. Губернатор Бассё попросил его разобраться в следующей истории: два человека, пришедших пешком в Адвент-фьорд 19 июня около 18.00, рассказали, что якобы видели крушение самолета в районе Хорнсунна. Через несколько дней Рисер-Ларсен ответил, что местность, в которой, по слухам, разбился аэроплан, была тщательно обследована, в частности, Пенцо на «Марине II», и никаких следов «Латама» или обломков другого самолета обнаружить не удалось.

Большинство сообщений от якобы видевших или слышавших «Латам» было тщательно проверено и опровергнуто. Но не все. 19 июня радиостанция Гринхарбора весь день пыталась связаться с Рисер-Ларсеном. Он как раз покончил с изнурительными полетами, длившимися не одни сутки, и потому предпочел не отвечать на вызовы радистов. В тот день на него со всех сторон сыпались радиограммы. Все требовали немедленного ответа. По этой причине Рисер-Ларсен не получил радиограммы с сообщением, которое кто-то с Гринхарбора позже от отчаяния разослал нескольким норвежским газетам — «Бергенс Тиденде», «Адрессеависен» и «Афтенпостен». Суть его была в следующем: дежурный радист в 3 часа ночи с 18 на 19 июня услышал вызов с «Латама». Радист был так уверен в том, что слышит французский самолет, что попросил «Латам» передать свои координаты. Но ответа не получил.

Но хотя газетные заголовки о контакте «Латама» с Гринхарбором не могли остаться незамеченными, их никто не стал комментировать. В отчете Рисер-Ларсена командующему флотом они также не упомянуты. Позднее газеты писали, что днем 19 июня станция Гринхарбора не принимала вызовов с «Латама». Но следует ли считать это опровержением предыдущего сообщения? Ведь радист Гринхарбора настаивал, что слышал «Латам» ночью 19 июня.

Гораздо менее странно, что никто другой, по-видимому, не слышал вызова «Латама» в ночь с 18 на 19 июня. Из всех шпицбергенских радиостанций круглосуточно эфир прослушивала только радиостанция Гринхарбора. Еще «Ингёй-радио» работало без перерывов, но расстояние от Шпицбергена до побережья Финнмарка было слишком велико для того, чтобы поймать сигнал длинноволнового передатчика на «Латаме», покрывавшего максимум 1000 км. Если вызов пришел с «Латама», значит, самолет был в воздухе уже 11 часов и мог находиться к северу от Шпицбергена.

Упоминание Дзаппи о гуле самолетных двигателей, который они с Мариано слышали в ночь с 18 на 19 июня, также не стали проверять. Это наблюдение потонуло среди прочих подробностей случившегося с Мальмгреном и двумя итальянскими офицерами во время их похода к суше. Вероятно, все (Хуль, Самойлович, капитан Романья Манойя, а позже и Нобиле) решили, что Дзаппи слышал шведский или итальянский аэроплан.

Норвежско-французская поисковая экспедиция со своими колоссальными ресурсами продолжила обследовать все более широкие морские пространства, в особенности вокруг острова Медвежьего. Шведская газета «Свенска Дагбладет» подсчитала, что на всю поисковую операцию в день уходило 10 000 шведских крон. Но поиски не приносили никаких результатов, а все так называемые свидетельства получали опровержение. Надежда найти Руала Амундсена и «Латам» таяла с каждым днем. Люди в Норвегии приготовились к худшему.

Глава 23

Судьба унесенных на дирижабле

В начале июля, когда «Браганца» направлялась в Кингсбей, Рисер-Ларсену представился случай подняться на борт «Читта ди Милано», в то время стоявшего в бухте Вирго в ожидании вестей от «Красина», и поговорить с Нобиле. Когда генерал наконец закончил рассыпаться в благодарностях в адрес норвежцев, неустанно искавших его и его команду, а также выразил положенное сожаление по поводу исчезновения Амундсена и французского самолета, речь зашла о судьбе унесенных с дирижаблем. Тогда Рисер-Ларсен впервые узнал во всех подробностях, что на самом деле случилось при крушении «Италии».

Нобиле рассказал о смятении, охватившем экипаж, когда рулевой сообщил, что дирижабль тянет к земле. Генерал приказал включить двигатели на полную и задрать нос, дабы удержать машину в воздухе за счет принципов аэродинамики, но это не помогло. «Италия» продолжала падать, и Нобиле быстро понял, что в одном или нескольких отсеках газовместилища, должно быть, произошла утечка. Ему стало очевидно, что столкновения со льдом не избежать, и он приказал заглушить все три мотора, иначе при ударе об лед дирижабль мог загореться. Через пару секунд моторная гондола в