тому, что она обратилась к норвежским властям с весьма щедрым предложением. «Хобби» позволялось и дальше участвовать в поисках при условии, что мисс Бойд и ее гости также смогут находиться на борту. На палубе шхуны позади командной рубки в спешке соорудили помещение под каюты для ее гостей — четы Колхун и шотландского инженера Гисберта.

26 июня «Хобби» вышла из гавани Тромсё в направлении Шпицбергена и тремя днями позже бросила якорь в Конгс-фьорде. В этот раз на ее борту было целых два капитана — Кристиан Юхансен и Аструп Хольм. Луизе Бойд предстояло возглавить поиски, и это обстоятельство весьма тревожило Ховденака. Как консервативный адмирал Герр на борту «Страсбурга» посмотрит на то, что один из начальников его экспедиции — женщина? Еще одним условием мисс Бойд было плавание «Хобби» под американским флагом. Таким образом, Соединенные Штаты официально включались в масштабные международные поиски Амундсена в окрестностях Шпицбергена.

Во главе норвежско-французской поисковой экспедиции стоял командующий флотом Берглунд, что было неудивительно, если учесть количество привлеченных военных судов Норвегии и Франции. Однако эта общая операция подразделялась на множество малых, которые следовало направлять и координировать. Высшее командование в лице французского контр-адмирала и норвежского адъютанта-советника располагалось на борту французского крейсера. В их распоряжении было несколько капитанов норвежского, итальянского и французского военного флотов, американский начальник экспедиции с норвежским адъютантом (на эту должность в конце концов назначили Рисер-Ларсена), множество арктических шхун, не привыкших действовать под командованием военных, частная экспедиция под руководством Трюггве Грана от норвежской армии, шведская экспедиция (два зафрахтованных судна и семь самолетов с военными и гражданскими экипажами), три советских ледокола, один итальянский военный корабль и итальянские пилоты Военно-морского флота. В самый активный период поисков в них участвовало в общей сложности больше 1500 человек (среди них — 4 женщины, 2 американки и 2 русские), 23 самолета, 20 судов, 2 собачьи упряжки и несколько лыжных патрулей альпийских стрелков. Однако самую важную работу проделали две сотни рыбачьих лодок, барж и яхт, находившихся в море неподалеку от Шпицбергена. Заслугой Геофизического института и лично Гуннара Ховденака следует считать то, что в этом хаосе судов и самолетов удалось так быстро наладить неофициальный и всесторонний обмен сведениями, давший впечатляющий результат.

Несмотря на то что на исходе июня Рисер-Ларсену пришлось отойти от неформального координирования поисков, ведущихся в северных районах Шпицбергена, на нем по-прежнему лежало множество управленческих функций. С норвежской стороны он отчитывался перед губернатором Шпицбергена, Министерством обороны и командующим флотом через Гуннара Ховденака. Менее официально, посредством сети, уже хорошо отлаженной в процессе поиска лагеря Нобиле, он также слал отчеты капитану «Читта ди Милано», главе шведской спасательной экспедиции Эгмонту Торнбергу и советскому командованию «Красина». К тому же Рисер-Ларсен был, вероятно, самым опытным полярным летчиком в Норвегии, если не во всем мире. Он имел летный сертификат и права на управление дирижаблем, а также участвовал в качестве заместителя начальника в двух тяжелых и продолжительных полярных экспедициях. И, возможно, самое важное: он долгие годы был близким другом Руала Амундсена и лучше многих знал образ мыслей последнего.

3 июля «Браганца» вернулась в Конгс-фьорд. Обе «Ганзы», F.36 и F.38, спустили на воду в бухте к востоку от углепогрузочной пристани. F.38 вытащили на берег и основательно отремонтировали перед пробным полетом, предпринятым Люцов-Хольмом. Он заявил, что самолет теперь как новенький и готов к подъему на борт «Хобби». С ремонтом F.36 дело обстояло не так хорошо, но Люцов-Хольм считал, что машину все же можно поднимать в воздух для разведывательных полетов, если использовать авиационный бензин, а не менее качественный автомобильный, который, по его мнению, и был причиной перегрева двигателя.

Сотрудничество Рисер-Ларсена с Ховденаком по-прежнему складывалось непросто. В Ню-Олесунн пришло немало официальных радиограмм, которые Рисер-Ларсен не мог игнорировать, но которым он не всегда собирался следовать.

Командующий флотом Рисер-Ларсену: «Уполномочиваем вас оставить при себе Ламбректса и позволить Люцов-Хольму при необходимости переместиться на борт „Страсбурга“».

Рисер-Ларсен командующему флотом: «Люцов-Хольм может следовать за „Страсбургом“, если завтрашний пробный полет покажет, что мотор исправен».

В рапорте для командующего флотом, составленном по окончании поисковой операции, Рисер-Ларсен не смог удержаться от критических замечаний: «Поскольку в открытом море не найти свободного от льда пространства, достаточного для запуска, и поскольку „Страсбург“ не станет заходить во льды для поиска подходящих условий, толку от аэропланов на „Страсбурге“ будет не больше, чем на „Турденшёлле“» {131}.

Рисер-Ларсен не стал продолжать дискуссию с командующим флотом, Ховденак мог все это сказать лично. Поскольку «Хобби» сейчас стояла на приколе в Конгс-фьорде, Рисер-Ларсен настоял на том, чтобы капитан попробовал погрузить обе «Ганзы» на борт арктической шхуны. Понимая, что места там в обрез, он все-таки смог сложить пазл из аэропланов вокруг рубки и новой пристройки с каютами. Командующий флотом в конце концов сдался. Рисер-Ларсену позволили взять на борт «Хобби» обе машины с Люцов-Хольмом и Мюре в качестве пилотов.

Но этим дело не кончилось. «Турденшёлл» прибыл в Кингсбей, также имея на борту два одноместных истребителя «Сопвич Бэби», летчика Финна Ламбректса и механика Ларса Ингебригтсена. Использовать эти машины небольшого радиуса действия для воздушной разведки во льдах Рисер-Ларсен считал небезопасным. «Турденшёлл» не мог похвастаться проходимостью ледокола и должен был вести поиски на чистой воде вдоль кромки полярных льдов. Короткие полеты с палубы «Турденшёлла», по мнению Рисер-Ларсена, особого смысла не имели. Поэтому он радировал командующему флотом с просьбой взять Ламбректса и Ингебригтсена на борт «Хобби» в качестве третьего летного состава. В этот раз получить согласие оказалось не так сложно. 4 июля «Хобби» вышла из Конгс-фьорда и взяла курс на северо-запад, в направлении кромки многолетних льдов у берегов Восточной Гренландии.

5 июля на север наконец-то отправился и «Страсбург». Гуннар Ховденак сухо заметил, что скоординировать столь многостороннюю поисковую операцию будет непросто. Но все вышло лучше, чем он ожидал.

«Латам» искали не так, как выживших после крушения «Италии». В течение 40 с лишним дней поисковый район вокруг предполагаемой позиции лагеря Нобиле постепенно сужался. Все потому, что с выжившими довольно скоро удалось установить радиосвязь, а значит, спасатели знали, где они примерно находятся. Искавшие «Латам» такого подспорья не имели. Немногочисленные сеансы радиосвязи с самолетом не позволяли установить, куда он направлялся — а также где был на момент контактов. Радист Валетт не сообщил своих координат даже после прямого запроса от «Ингёй-радио».

Территория, на которой мог находиться «Латам», была гигантской: она простиралась от Земли Франца-Иосифа на востоке до Гренландии на западе, от норвежского побережья на юге до кромки многолетних