– Тогда чего мы тут сидим, пошли к ней.

Мы вышли из кафе, и я вдруг увидела, как вдоль набережнойкатит пролетка, запряженная гнедой лошадкой. Белая с красными колесамипролетка, а в ней две хохочущие, дочерна загорелые женщины. Я завороженносмотрела на них.

– Ты чего застыла, Александра? Извозчиков не видела?

– И на этом можно прокатиться?

– Без проблем! Хочешь, поедем?

– Нет-нет, как-нибудь потом…

Мне хотелось одной сесть в такую пролетку и прокатиться понабережной вдоль моря. На Майорке!

Это будет красиво, романтично, немного печально…

И для такого случая надо надеть не шорты и шлепанцы, алегкое платье и, может быть, большую шляпу… Нет, для большой шляпы у меня ростуне хватает, я буду похожа на гриб. На шею надо накинуть длинный легкий шарф,который будет развеваться на ветру. Бред! О таких вещах мечтают разве что втринадцать лет, да и то не сейчас – в наше время у девочек, наверное, какие-тосовсем другие мечты.

Прошло пять дней, и Эмма улетела. Эти пять дней были оченьнасыщенными. Она катала нас по Майорке, показывала мне местные красоты. У нее вгараже стояла крохотная машинка – как оказалось, такоймини-"мерседес". Я обратила внимание, что на Майорке почти все машинымаленькие. Волшебный остров меня ничуть не разочаровал, но в особенный восторгпривел меня городок Порто-Кристо.

Узкие улочки, белые домики с синими или зелеными дверями иставнями, яхт-клуб посреди городка…

Какой-то покой и уют в сочетании с романтической прелестью.Я просто влюбилась в это место.

– Слушай, у тебя права есть? – спросила Эмма.

– Есть, но я практически не умею водить.

– А права что, купила?

– Да нет, просто мы с Глебом учились вместе ездить, ноон меня за руль не пускал.

– А ты тут можешь научиться. Бери машину, не жалко.

– Нет, спасибо. Я уж лучше на роликах!

Кстати, ролики я действительно купила. Но первые уроки Дуняобещала мне дать после отъезда матери.

В доме кроме нас с Дуней и Веры Ивановны жил еще громадныйрыжий кот Фабио и два попугая-неразлучника. И через день приходила женщинаубирать дом и готовить на два дня.

С отъездом Эммы праздник кончился, начались будни. Но будни,так сказать, с видом на Средиземное море.

Утром я вставала рано, бежала к морю – искупаться, потом мызавтракали втроем, и я садилась за машинку и работала до часу. Сейчас, всентябре, было уже не слишком жарко, и в час дня я опять шла на пляж, иногда сДуней. И уже не спешила. После купания сидела полчаса в кафе на набережной состаканчиком сока, ни о чем не думая, просто блаженствуя. Я поняла, что устала,бесконечно устала от своей прежней жизни. Не столько телом, сколько душой. Аздесь душа отдыхала. Здесь все было мое.

Это море, этот воздух, этот гомон, пальмы, солнце…

Я ни о ком и ни о чем не жалела. Мне просто было хорошо.Потом я возвращалась домой, после обеда снова садилась за работу. А к вечеру,когда спадала жара, Дуня учила меня кататься на роликах. Я научилась наудивление быстро. И спустя дней десять мы с ней отправились на роликах изнашего городка в соседний по набережной. Ощущение захватывающее! А попутно Дуняеще учила меня испанскому.

Ей, похоже, страшно нравилась роль учителя, тем более что яоказалась довольно толковой ученицей.

А вечерами мы с Верой Ивановной и Дуней частенько играли в«эрудита».

– Саша, я удивляюсь, – сказала мне как-то ВераИвановна, когда Дуни не было дома, – при вас Дуня совершенно другая, кудаменее капризная. Видимо, с вами ей проще, вы ближе ей по возрасту.

– У нее же здесь есть подруги.

– Не больно-то она с этими подругами дружит. Ей с нимине очень интересно, а с вами, похоже, совсем другое дело. Мне с ней сталогораздо проще, да и спокойнее, если честно. Все-таки еще один взрослый человекв доме. Я уже не говорю, что с вами веселее стало. Сказать по правде, когдаЭмма вас привезла, я немножко испугалась, как еще отношения сложатся, знаете,всякое бывает…

– Я тоже немножко трусила, – призналась я. –Но мне в жизни везет на хороших людей.

Сезон кончился, стало холоднее, работать на балконе было уженевозможно, часто шли дожди, море иногда угрожающе шумело, но мне это немешало.

Набережная опустела, многие магазинчики и кафе закрылись,народу стало совсем мало. И только в столице острова, Пальма-де-Майорке, теклапрежняя жизнь элегантного европейского города. Мы с Дуней ездили иногда вПальму на автобусе и обязательно заглядывали на рыбный рынок, неизменноприводивший меня в восторг. Что только не лежало там на льду! Стоили эти дарыморя очень недешево, надо сказать. Но Хуанита, наша кухарка, презрительнофыркала, когда Дуня сообщала ей о ценах в Пальме. Она покупала дары моря урыбаков, и это стоило значительно дешевле. Хуанита, немолодая, полная женщина,до колик смеялась над моими попытками говорить с ней по-испански, но тем неменее вскоре мы уже могли с грехом пополам объясняться. И за это она частенькоготовила для меня мои любимые тигровые креветки или что-то еще из даровСредиземного моря. В общем, в нашем бабьем царстве был мир и покой. Вероятно,кому-то такая жизнь показалась бы скучной, но не мне. Работа теперь уже неотнимала у меня столько сил, как в начале, я приноровилась к Эмминым жуткимтекстам и с легкостью кроила из них нечто удобоваримое. Странное дело, но Тарасоказался прав. Сюжет у нее и впрямь был прекрасно выстроен. А писать она неумела вовсе. И как такое может быть? Хотя известно, что в Голливуде, например,сюжет разрабатывает один человек, диалоги пишет другой и так далее. Эммин сюжетбыл хоть и строен, но достаточно прямолинеен, без всяких извивов и отклонений.Иногда я что-то выдумывала сама, записывала это на отдельных листках и складывалав особую папку, чтобы потом показать Эмме. Это были просто небольшие зарисовки,бытовые эпизоды, которые, на мой взгляд, немного оживляли сюжет. И это мнедоставляло безмерное удовольствие.

Как-то ко мне в комнату явилась Дуня:

– Привет, к тебе можно?

– Заходи.

– Саш, я хочу тебя спросить…

– Спрашивай.

– Тебя не тошнит от маминых кошмариков? Это ж тихийужас.

– Ты так считаешь?

– Ага. Считаю. Я пробовала читать, ничего не понимаю,бредятина какая-то.

– Ну если б это была полная бредятина, как тывыражаешься, это не печатали бы.

– Ха! Мама же бабки издательству платит. Нормальныелюди за книги деньги получают, а не платят. И еще, ты вот на нее горбатишься, акнижки потом будут под маминым именем. Мне это не нравится, это нечестно.